В нашем инстаграме появились прямые эфиры с беларусами, которые по разным причинам стали эмигрантами (анонсы будущих стримов ищите в нашем аккаунте). И мы подумали: а почему бы не поговорить с самым первым редактором KYKY Аней Позняк? И поговорили: узнали, как зарождалась эпоха нашего сайта, как Аня попала на работу в венчурный фонд и почему решила провести 2021-й на Бали. Если лень смотреть эфир, читайте его текстовый пересказ – этот материал выходит в рамках нашей мини-рубрики «что со мной сделал 2020-й».
Аня, ты помнишь, что происходило в Минске в 2010-м и каким был город, когда вы создавали KYKY?
«Все началось с того, что мы с Дашей Мински и Полиной Рябцевой встретились в ресторане «Гурман», что находится возле Оперного театра. Мы с Полиной хотели делать журнал о моде и позвали Дашу делать его с нами, а она говорит: «Я знаю Рому Романовича. Он тоже создает журнал, давайте делать его все вместе». Это был KYKY, точнее, тогда еще просто KY. Мы придумывали его в баре «Молоко», который на тот момент был Меккой, лучшим местом в Минске. Я вообще не помню, что было в Минске кроме этого бара, потому что все мое время проходило там. В том же месте на проспекте Независимости уже была галерея «Ў», где проходили классные выставки, тусовались интересные люди.
Мой Минск 2010-го – это бар «Молоко», галерея «Ў», ну и Вильнюс, потому что в то время я училась в ЕГУ».
Как вы придумали KYKY?
«Нашим флагманом был Рома Романович. Он хотел делать журнал о независимой культуре Минска. Мы сделали несколько PDF-журналов (было время, когда люди считали, что PDF-журналы – это очень круто). Они и правда получились у нас модными и симпатичными.
Как запускали сайт, если честно, я уже не помню. Тогда это казалось невероятным приключением, когда все горит – и ты горишь вместе с этим. Сам пишешь статьи, сам их редактируешь. Потом читаешь комментарии, что у тебя вообще-то грамматические ошибки в тексте есть, и бежишь их исправлять.
В то время мы вдохновлялись изданием «Сноб». Помните KYKY в желто-черной версии? Это был один из первых вариантов сайта, где еще были блоги. Их вели классные ребята: Андрей Диченко, Марго Лазаренкова, которая сейчас делает конференцию Emerge.
А еще на старом KYKY были подкасты, которые мы выпускали в огромном количестве – штук 70 сделали. Я лично тогда валила по теме музыки. Делала интервью с музыкантом, который получил «Грэмми», общалась с авангардными группами, исполняющими японский джаз».
Где сейчас все те люди, которые работали над сайтом вместе с тобой?
«Рома Романович сейчас супер йог, и у него есть офигительные колонки про медитации в журнале OnAir. Я рада, что Рома продолжает писать, его тексты – очень клевые. Полина Рябцева работает режиссером в Лос-Анжелесе. Снимает клипы и видео, занимается видеопродакшеном.
С нами еще работал арт-директор Миша (забыла фамилию). И он продолжает быть крутыми арт-директором, по-моему, сейчас живет в Вильнюсе. И Дима Наумов, который занимался всей IT-частью, но я не знаю, где он сейчас.
Одним из редакторов KYKY была Света Хмельницкая, которая сейчас делает журнал «Как тут жить». А Даша Мински, которая все еще работает с командой KYKY. Надеюсь, никого не забыла».
Думала ли ты, что журнал потом может стать практически экстремистским?
«А почему бы и нет? Любой журнал, который не боится говорить то, что думает, может быть назван так, как его называют в беларуских реалиях. Но это, конечно, совершенно удивительная история для меня. Где-то на орбитах абсурда».
Как гуманитарию попасть в IT?
«Я ворвалась в IT, когда еще работала в пиар-агентстве в Минске. У нас было несколько IT-клиентов – компания Itransition, Viza. И еще был Viber. Я начала потихоньку погружаться в эту историю. Поняла, что за разными продуктами стоят интересные, человеческие истории людей, которые их создавали.
А потом я пришла в «Бульбу» – это очень любопытная история. Когда уходила из пиар-агенства, ребята из Dev.by предложили присоединиться к ним в качестве редактора. У меня как раз тогда в жизни был период, когда я думала, что было бы клево вернуться в журналистику. Но я успела познакомиться с Юрой Мельничеком и Андреем Авсиевичем. Буквально за час нашей совместной встречи я приняла решение, что буду работать с ними, хотя тогда я ничего не знала об инвестировании и стартапах. Не знала, что такое венчурный фонд и вот это все. Истории про машинное обучение казались мне чем-то заоблачным. Но я почувствовала, что с Юрой и Андреем у нас получится сделать что-то классное вместе. И получилось».
Давай поясним, кто такие Юра и Андрей, и что за «Бульба».
«Bulba Ventures – это инвестиционная компания, которую основал Юра Мельничек.
Многие знают его благодаря Maps.me, он фаундер этого проекта. Еще Юра – инвестор Aimatter, который был продан гуглу в 2017-м. Собственно, после этой продажи Юра и решил помогать беларуским предпринимателям делать глобальные продукты на весь мир. И законнектился с Андреем Авсиевичем, с которым учился в лицее БГУ. Андрей – классный стратег и финансист, работал в «Атлант-М» и в «Трайпл».
Сейчас у «Бульбы» много проектов – OneSoil, VOCHI, например. Все эти проекты известны на весь мир, и у них очень хорошо идут дела. Мне, уже будучи немного в стороне от компании, приятно видеть, как все предприниматели, что управляют этими проектами, становятся все более успешными и двигаются вперед. Стартап-мир очень быстрый, местами, слишком интенсивный, поэтому там можно скоропостижно выгореть и устать. Но и отдача может быть очень классной».
Что 2020-й сделал с инвестициями в Беларуси?
«Сейчас «Бульба» готовит аналитический репорт: в нем будет анализ 2020-го с системной точки зрения. Что я знаю уже сейчас – несколько проектов закрыли сделки с международными фондами, на них никак не повлияла ситуация. Но за все индустрию мне сказать сложно.
Все видели, как много компаний уезжали из Беларуси – это, конечно, не прошло бесследно. Скажу так: много разных компаний в «ручном режиме» тщательно выстраивали имидж Беларуси как классного IT-хаба, где можно делать крутые вещи. И все это просто разлетелось за несколько дней. К тому же большинству компаний еще предстоит релоцироваться в другие юрисдикции – и это сложно причислить к национальному успеху. Если стартап переезжает в Эстонию, Швейцарию или Литву – он перестает быть беларуским, и становится эстонским, швейцарским и литовским».
Что переживает компания, которая собирается переезжать? Это же наверняка драматичный опыт.
«Это крайне драматичный опыт. Просто цунами работы для юристов, которым нужно полностью «пересадить дерево» из одной почвы, в другую. Это первое, второе – компания – это все-таки люди, которые не всегда хотят куда-то уезжать.
Если появляется новость, что какая-то компания куда-то релоцировалась, это не значит, что она взяла с собой всех 500 человек из своего штата. Многие отказываются, потому как не все готовы бросить свою жизнь и переехать в Польшу, Украину или куда-нибудь еще. Насколько я знаю, компании дают работникам возможность выбирать, где они хотят жить и работать. Все же это частное решение каждого человека. Вопрос личной безопасности, здоровья и благосостояния.
То, что каждый в Беларуси пережил в последние месяцы, начиная с августа… Я восхищаюсь людьми, которые остаются в стране и продолжают бороться за правосудие, участвовать в акциях протеста. Но есть и те, которые решили, что какое-то время побудут где-то в другом месте.
Я знаю людей, которые релоцировались просто потому, что прошли через насилие, связанное с задержанием, с содержанием в местах временного заключения. Это люди, которые просто не могут представить себя в этом контексте. Есть и люди, которые испугались – это вполне нормальное, живое проявление человеческих реакций».
Ремарка от комментатора: «Для меня один из аргументов релокации – увезти из страны свои налоги, чтобы не спонсировать режим»
«Это очень хорошая точка зрения. И я знаю тех, кто перевелся, чтобы никоим образом не спонсировать режим в Беларуси – это целые компании и бизнесы. У меня есть и знакомые, индивидуальные предприниматели, которые просто не платят налоги. Бастуют таким образом – и это тоже очень вдохновляет».
2020-й ты территориально провела не в Беларуси?
«Я приехала в Минск в марте 2020-го, думала, что уеду уже в апреле, но пробыла дома до октября, потому что случилась пандемия и Бали закрыли.
Долгое время наблюдала за предвыборной кампанией с открытым ртом. Как будто мимо тебя пронеслась ракета, а ты не понял, что произошло. Какие-то мои знакомые начали вовлекаться в работу штабов кандидатов в президенты. Такого масштабного подъема среди друзей, среди знакомых, в целом в обществе я не видела никогда, ни на каких президентских выборах в Беларуси. Было много надежды на то, что все случится иначе».
Сейчас надежда пропала?
«Нет. Когда ты проживаешь любой травматический опыт, проходишь через определенные стадии – отказ, гнев и так далее. Все это было и со мной. Поэтому пару месяцев назад я решила обратиться к апостолам политического сопротивления из прошлого. Прочитала сборник проповедей Мартина Лютера Кинга «Сила любви», где он описывает свой опыт «автобусного байкота». Рассказывает, как угрожали ему и людям, которые были рядом – прямо до мурашек.
И еще я рекомендую всем прочесть автобиографию Нельсона Манделы «Долгая дорога к свободе». Главным шоком этой книги для меня было то, что очень много тактик, которые применяются сейчас людьми, считающими себя правительством Беларуси, похожи на те, что использовало правительство ЮАР во время апартеида. Это касается и давления на людей, и принимающихся законопроектов. Попыток изнутри подорвать авторитет политических оппонентов интригами и хитросплетениями. И, конечно, восхищает то, что Мандела провел почти 30 лет в тюрьме, но при этом продолжал проводить политическую борьбу.
Эти две книги меня очень вдохновили. И я ни разу не сомневаюсь, что перемены к лучшему в Беларуси произойдут – это вопрос времени. Я верю, что это случится скоро».
Что должно произойти в Беларуси, чтобы ты захотела вернуться домой?
«Я уехала не потому, что чего-то боюсь. Но, конечно, мне бы хотелось видеть у власти другого президента. При этом мне бы хотелось, чтобы транзит власти происходил цивилизованным и человеческим путем. И чтобы люди, которые будут его осуществлять, оставались в первую очередь людьми.
Мне очень хотелось бы, чтобы выпустили всех политических заключенных. Чтобы скорее выпустили [соучредителя KYKY, бизнесмена] Сашу Василевича, Виктора Бабарико – да всех, кто попал в эту жесткую структуру под названием пенитенциарная система. Хотелось бы, чтобы люди поскорее вышли на свободу, вдохнули свежего воздуха и смогли расправить плечи.
Конечно, мне хотелось бы, чтобы перестали преследовать людей, которые пытаются делать позитивные перемены в Беларуси. Чтобы перестали видеть в этих людях врагов. Это ведь вообще не история о том, что есть какие-то враги, экстремисты – это история о том, что есть разные люди.
Мое сердце больше всего разрывается из-за того, что этим людям сложно начать разговор друг с другом. Одна сторона делает вид, что «в комнате никого нет», все в порядке и ничего не происходит.
Я все время вспоминаю, как проходила свою первую учебную практику у Саши Василевича в агентстве Hepta. Это было просто восхитительно – от места, в которое ты изначально попадаешь, во много зависит твое будущее. Я помню планерки, которые устраивал Саша – помимо того, что люди обсуждали рабочие вопросы и проекты, он мог спросить, в чем разница между ВВП и ВНП. И я сидела и думала: какой крутой чувак!
Сейчас Саша пишет в письмах нам, что хочет подучиться поведенческой экономике. Мы думаем, он метит на Нобелевку – не меньше!
«Поведенческая экономика – очень крутая тема. Я сейчас как раз дочитываю книгу Канемана «Думай медленно, решай быстро». Последние части ее – это научные работы автора. Дочитываю их с мыслью: я смогу, я осилю это!»
Аня, как ты вообще оказалась на Бали?
«Я была здесь со своим парнем в феврале прошлого года. И он в шутку сказал, что было бы неплохо пожить на острове. Да и у меня давно была мысль, что надо сменить локацию, посмотреть мир, пожить в совершенно другой культуре. Бали показался интересным местом. Здесь все местные – очень добрые, гостеприимные и простые люди, все время улыбаются.
И пока я была весной 2020-го в Беларуси, поняла, что именно Бали станет моим следующим домом на какое-то время. В октябре появилась возможность сюда вернуться по бизнес-визе, я ее получила и уехала. У меня нет долгосрочных планов, но думаю, что этот и, возможно, следующий год я буду здесь. Периодически приезжая в Беларусь, конечно».
Что нужно знать человеку, который хочет на несколько месяцев попасть на Бали? Это сейчас возможно?
«Сейчас визы временно не выдают, поэтому попасть на остров сложно. Главное, что нужно делать, если есть желание уехать, – следить за новостями о начале выдаче виз. Изучать возможности, как остаться здесь легально. Ну, и найти себе классное место для жизни. В общем-то, все.
Жить на Бали классно во многом из-за часового пояса, который опережает Беларусь на пять часов. Фактически до трех часов дня здесь ты предоставлен сам себе и можешь делать все, что захочешь. А потом едешь в коворкинг и работаешь под прохладным кондиционером».
Как легализоваться на острове?
«В Индонезии есть визы для фрилансеров. Некоторые категории людей под эти визы подходят. По-моему, это разработчики, программисты, творческие люди – весь список не вспомню, но его можно посмотреть на индонезийских сайтах. По сути, это вид на жительство, который довольно легко получить. У некоторых моих друзей такая виза есть. Если есть желание запустить бизнес, можно открыть компанию и делать интересные дела – такие опции здесь тоже есть».
По меркам экспатов на Бали дорого?
Жилье здесь подешевело, но подешевело довольно относительно – дом, который мы снимаем, сейчас стоит 500 долларов в месяц. Еда в заведениях чуточку дороже, чем в Минске. Но можно готовить самому, так как здесь нереальное количество свежих фруктов, овощей – всего, чего угодно.
Во время ковида активизировались многие балийские фермеры. Хочешь органический шпинат – тебе могут привезти его прямо домой. Хочешь самодельный местный напиток – ему тоже доставят на дом. Это очень удобно и классно».
Как пандемия изменила остров?
«Самые живые точки на Бали с точки зрения экспатов – районы Чангу и Убуд. Там закрылось пару мест, но остались заведения, которые успели наработать постоянную публику. Но если поехать дальше по острову, зайти в менее туристические места – там закрыто вообще все. Выглядит это тяжело. Местные рассказывают, что пандемия ударила по ним очень сильно. Куча людей остались без работы.
Например, на Бали есть ребята, которые собирают по острову пластик и бумагу и отвозят их на переработку. Сейчас пластика стало меньше, потому что туристов практически нет, и у этих людей намного меньше возможностей зарабатывать.
Многие балийцы возвращаются к традиционным способам заработка. Например, актуальная история – выращивание определенного сорта водорослей, которые используются в косметике. Мы как-то ездили на соседний остров – в заливе увидели целые тропические «огороды» таких водорослей. Там ходят люди в каноничных шапочках, собирают их и на лодках куда-то отвозят. Так они получают дополнительный источник заработка».
На Бали появилась беларуская диаспора?
«В нашей небольшой тусовке людей, с которыми я провожу много времени, – все родом из Беларуси. Еще здесь есть ребята из Беларуси, знакомые мне через проекты, которые стартанули в Минске. Да и случайно на Бали можно встретить беларусов. Как-то в супермаркете передо мной стоял парень, который рассчитывался карточкой «Альфа Банка». Я спросила, не из Беларуси ли он, оказалось, что да. И у нас случился классный смол-ток».
Чем Беларусь лучше Бали?
«Людьми. Я всем своим минским друзьям пишу, что на Бали много интересных людей, но таких, как они, я здесь не встречала. Беларусь лучше Бали тем, что это дом. В первые месяцы на острове у меня была сильная тоска. Я как-то писала в инстаграме, что мне хочется выйти на улицу и просто пройтись до метро – и чтоб грязь на брюках осталась!
Люди, ощущение дома и то, что беларусы – невероятные. А большая концентрация невероятных беларусов в Беларуси. Вот этим Беларусь лучше, чем Бали».
P.S.
Это интервью мы делали в эфире в нашем инстаграме. И эфир мы сохранили!
редакция KYKY, рубрика «Герои»,