Захар родился в Минске в 1986 году, в 2005-м уже заявил себя художником. Когда учился в колледже, Кудин влюбился в Виллема де Кунинга – представителя американского абстрактного экспрессионизма. Узнал, что в Нью-Йорке будут выставлять его работы – собрал чемоданы и отправился в Америку. Он провел в Штатах два нелегальных года – объехал всю Центральную Америку автостопом.

У Захара был дефект зрения, который он описывал так: «Когда смотрю левым глазом на предмет, который до этого не видел, и он у меня в мозгу не зафиксирован, то смотрю на тотальную абстракцию». Чтобы вылечить болезнь, Кудин оплатил операцию в Штатах своими работами. 

После возвращения в Минск, художник говорил: «Это как вернуться с войны. Потому что там все по-настоящему, а здесь много фейка». 

Кудин занимался живописью, скульптурой и цифровым искусством. Он сам определял свое направление как нейро-арт. Говорил, что это объективный реализм или живопись воздействия. «Я строю формы исходя из пространства, смотрю, как они с ним взаимодействуют, реально его изменяют. Сама форма оказывается новым окном», – объяснял Кудин.

Перечислять награды и признания Кудина можно долго. Важно знать, что он был единственным современным беларуским художником, чью работу выставили в Национальном музее Беларуси.

Представил Беларусь на международном биеннале в Пекине, участвовал в минском фестивале Vulica Brasil и в арт-ярмарке Art Vilnus. Работы Кудина находятся в частных коллекциях Европы, Азии и Америки. Прямо сейчас в беларуском прокате идет фильм Максима Шведа «Чистое искусство», где сыграл Захар.

Но показательнее всех наград и регалий будут слова друзей и коллег Кудина, которые в голос говорят, что Беларусь потеряла очень значимого человека.

Пісьменнік і мастак Адам Глобус: «Яму вельмі цяжка даліся і маштабнасць, і яркасць, і адметнасць»

«Як чалавек, Захар для мяне – сябар маёй малодшай дачкі. Ён афармляў яе кніжку, рабіў на прэзентацыі гэтай кніжкі выставу. Ўяўляеце, наколькі гэта трагічна? Гэта не мой равеснік, гэта чалавек значна маладзейшы, які яшчэ не да канца рэалізаваў сябе. Захар быў толькі напачатку творчага шляху. І раптам вырашыў так нечакана сысці.

Калі я бачыў яго апошні раз – мы атрымлівалі дыплом за ўдзел на Біенале ў Пекіне – сядзелі побач за сталом. Захар быў аптымістычны – нічога не выдавала ў ім настрояў, якія вядуць да самагубства. Для мяне яго смерць стала поўнай нечаканасцю. Я нават не паверыў адразу – думаў, можа гэта такі тэатральны жэст. Навогул у самагубстве ёсць пэўная тэатральнасць. А потым паўсюль пачалі пісаць пра самагубства, пра тое, што ён скочыў з дзевятага паверха... Жах!

Сям'я Захара парасіла з майго некралога прыбраць прычыну смерці (просьбу перадаў Іван Семілетаў). Але што памяняецца, калі мы схаваем трагедыйную праўду? Нешта зменіцца ў лепшы бок? Для каго?

Захар займаўся творчасцю, якая вымагае ад мастака вялікага напружвання. Ды і фарматы карцін ў яго былі вялізныя, а гэта чыста фізічна цяжка.

Вось ёсць работы накшталт Малевіча – гэта інтэлектуальны, разумовы абстракцыянізм. У Захара быў абстракцыянізм імпульсіўны, які трымаецца на нервах.

Шмат хто з экспрэсіўных абстракцыяністаў дапамагаў сабе алкаголем або наркотыкамі, але Захар быў іншы. Ён не занураўся ў змененую свядомасць, не стымуляваў сабе хімічнымі сродкамі. Ён быў чысты! Мабыць, таму яму вельмі цяжка даліся і маштабнасць, і яркасць, і адметнасць».

Режиссер Максим Швед: «Захар многограннее и глубже, чем может показаться»

«Если честно, было так: я позвонил Захару и сказал, что хотел бы встретиться и поговорить насчет его участия в съемках (Речь о фильме Максима «Чистое искусство», где снялся Захар – Прим. KYKY). Он спросил: «А где встретимся? А где находишься?». Я был около метро «Восток», он – в противоположной части проспекта Независимости. И сказал: «Давай просто идти друг другу навстречу – где встретимся, там и встретимся». Встретились на площади Калинина – так я понял, что мы сработаемся.

Захар для меня – артист с большой буквы: многогранный художник и музыкант. В фильме «Чистое искусство» отображена лишь крохотная часть его взгляда на мир. Он был смелый и в своих работах, и вообще по жизни.

В сложные моменты на съемках он подбадривал меня цитатой: «Бояться – это нормально. Смелости без страха не бывает».

Захар – глубокий и сложный человек, творчество которого многограннее и глубже, чем может показаться. Хочется, чтобы он запомнился людям».

Дизайнер интерьеров Вера Прохорова: «И вообще ты крут, Захар»

«Захар, невозможно в это поверить. Ещё летом моя дочь волонтёрила в твоей команде на Vulica Brasil.

Такой яркий, бесконечно талантливый, амбициозный. Он мыслил категорией «я» в самом хорошем ее смысле. Готов был перевернуть, взорвать, вывести беларуское искусство на новый уровень. И столько в этом было силы, основанной на внутренней уверенности, каком-то невидимом стержне.

Помню, пришла на его выставку «Нейронные структуры» в музей Азгура ранним субботним утром. Была одна – с трудом отбилась от смотрительницы, которая страстно хотела мне всё показать. Долго стояла и смотрела на эти нереальные танцующие структуры в окружении бюстов героев совка. И тогда поняла, что художник Захар Кудин нереально крут. У него ещё был эскиз внедрения структуры в городское пространство.

А потом мы встретились на открытии галереи «Ў», и я подошла сказать, что это отличный проект – и вообще ты крут, Захар. Долго болтали про современное искусство. У нас даже завязался спор. Я сказала, что Кунс – коньюнктурщик, и всё такое. А Захар как раз был его адептом. Спорили долго.

В итоге я сказала: «Ты круче Кунса, Захар. Поставь свою скульптуру в Нью-Йорке – ее успех превзошёл бы Кунса в сотни раз».

И, знаете, мне кажется он знал, что так и есть. Он был абсолютно уверен в том, что так и случится. Искренне и амбициозно. А потом я сказала: «Смотри, Захар, красная дорожка. Пойдём представим, что мы на открытии твоей скульптуры в Нью-Йорке.

Покойся с миром, Захар Кудин».

Художник Михаил Гулин: «У Захара был не свойственный нашей ситуации творческий эгоцентризм»

«Захар был настоящим живописцем, хотя его все знают как экспрессиониста. Прямо сейчас он находился на рассвете сил, только-только выруливал на собственную творческую дорогу, избавлялся от вторичности. Ему было 33 года, а художники обычно стартуют только в 40 лет. Думаю, он мог бы сделать еще много бомбических вещей.

В нашей беларуской культуре не хватает людей, которые с таким огнем, как это делал Захар, отстаивают свою позицию, неудобное для многих мнение. В основном все что-то под нос себе бурчат, ходят тихо и молча. У Захара же был не свойственный нашей ситуации творческий эгоцентризм, он неприкрыто говорил: «Я! Я! Я! Пойдем посмотрим мою работу». Что мне даже импонировало.

Помню историю, когда Захар для меня открылся как человек. Мы тогда долго беседовали, и зашла тема про одного беларуского художника старшего поколения, который сейчас пытается делать современное искусство. Я сказал, что он мне сильно не нравится, на что Захар ответил: «Ты подумай, в какое время он жил. Родился в СССР, а потом началась перестройка, Союз развалился – и этому художнику разрешили делать всё, чего он хотел. И у него получился микс совка и собственных представлений о свободе. Но свобода – врожденное чувство, то, что трудно воспитать». Это большая проблема всех нас, всего беларуского арта – мы не впитали безграничную свободу с молоком матери. И сейчас зубами боремся за то, чтобы делать современное искусство без денег. После рассуждений Кудина я стал менее радикально относиться к художникам старой формации.

Вы знаете, Захар так часто говорил про свою жизнь в Америке, что порой меня это даже раздражало. Два года – всего лишь небольшая временная вспышка. И если ты так мечтаешь о жизни там, что тогда делаешь здесь? А потом я понял, что этими разговорами он пытался сохранить заряд свободы, полученный в другой стране.

У нас с Захаром были разные отношения, порой сложные. Но я запомню его как человека настоящего и яркого».

Галерист Анна Чистосердова: «Яркий, дерзкий экспериментатор»

«Для меня Захар и был таким, как его произведения. Ярким, дерзким экспериментатором. Человеком, любящим нарушать правила и ломать стереотипы. Настоящим художником, горящим искусством! Таким и запомнится».

Арт-менеджер Ольга Мжельская: «Помню, как шли через парки и долго говорили о его «захвате мира»

«Каким бы ни был этот год у каждого из нас, его итогом стала смерть художника. Захар был одной из безусловных звёзд молодого современного искусства. Сложный, не с первого раза многим понятный. Но он был будущим беларуского искусства, и вряд ли со мной кто-то захочет поспорить. Уверенность в своём творчестве меня всегда восхищала в Захаре Кудине. Я знаю, что своими идеями он повлиял на многих молодых художников. К его мнению прислушивались и ценили. Я бы никогда не подумала о таком скором завершении — в самом начале пути. Очень часто представляла себе, как Захар будет признанным гением при жизни: с финансовой стабильностью, успехом.

Мы с Захаром знакомы, наверное, чуть больше шести лет. Помню, как шли от Октябрьской через парки и долго говорили о его «захвате мира». Мы тогда планировали его персональную выставку. Я помню один из моментов, когда творчество Захара взорвало мой мозг. До этого я уже видела его малые формы и была к ним равнодушна, но любила его живопись. А потом пришла на его выставку скульптур в музее Азгура.

Увидела виртуальные работы – представила в высоту метров пять этот парк скульптур. Это было бы гениально! Если бы они появились в этом городе, только ради них можно было бы приезжать туристам. Но у нас за огромные деньги ставят светодиодные колесницы и тракторы... И в этом зерно трагедии: в нашей действительности такие люди, как Захар Кудин, лишние, странные, непонятные.

И, к сожалению, для нас всех, для беларуского общества, это урок. За слишком большую цену. А откатить ничего назад уже невозможно».

Фотограф Ядвига Адамчик: «Он всегда умел радоваться за других»

«Тяжело поверить в случившееся. Нас c Захаром познакомили на фестивале Vulica Brasil. Молодой, амбициозный, дерзкий и очень харизматичный молодой человек сидел напротив за столом. Потом были картины, совместные творческие проекты, дружба. Захар был отличным другом, всегда умел радоваться за других и крайне высоко ценил поддержку в трудную минуту. Это у нас было общим. Последнее время мы редко общались, чаще всего я звонила между поездками поздравить Захара с очередным проектом. Последний раз мы виделись около двух недель назад, мельком в баре «Свободы, 4», пожелав друг другу хорошо отметить праздники.

Мои искренние соболезнования всей семье Захара, которая безгранично любила его и поддерживала. Это невосполнимая потеря не только для всех, кто знал Захара, но и для беларуского искусства в целом».

Художник Руслан Вашкевич: «Острый, нелинейный, спонтанный, нервный, непредсказуемый до самого конца»

«Подсознательно самый сознательный. Намеренно несозвучный в любом хоре. Вызывающе индивидуальный. Острый, нелинейный, спонтанный, нервный, непредсказуемый до самого конца. Художник Захар Кудин».

Арт-менеджер Ирина Лукашенко: «Да, Захар, ты красавчик»

«Захар был горящим пламенем. Очень настоящим, искренним, смелым. Творить так творить! Гореть так гореть! Помню, мы готовились к его мастер-классу, покупали материалы, а у него тогда был герпес на губах. И я говорю: «Не очень смотрится». Решили купить ему черную помаду, под его одежду.

- Ну, что, теперь я красавчик?
- Да, Захар, ты красавчик!

Тебя будет очень не хватать. Близким, друзьям и беларускому современному искусству. Надеюсь, твоей душе сейчас легко и спокойно».

Художник Сергей Шабохин: «В свои символичные 33 года он погас»

«Уверен, многие будут вспоминать Захара как яркое пламя. С первого дня нашего знакомства наблюдал его горение, он буквально всегда был возбужден искусством. Пульсировал энергией, которую точно передают его экспрессионистская живопись и скульптура. В редкие дни, когда нам удалось плотно пообщаться, он сильно засыпал меня вопросами об искусстве. Последние годы Захар не переставал удивлять своей активностью и регулярными трансформациями.

Он ушел на взлете своей карьеры – за 2019 год он успел многое: снялся в главной роли в фильме Максима Шведа, передал работу в коллекцию Национального художественного музея, которая там и демонстрировалась. Дал множество интервью, представил Беларусь на международном биеннале в Пекине. Участвовал в минском фестивале Vulica Brasil и на арт-ярмарке Art Vilnus.

И вот, в рождественский и новогодний период, в свои символичные 33 года, погас. У Захара невероятная семья: супруга с дочерью, сестра и мама – они всегда поддерживали его в карьере. Им я посылаю слова восхищения и поддержки».