Саша Филипенко родился в Минске в 1984-м, но студентом уехал жить в Россию. Уже в Москве он начал писать свою первую книгу про события в Беларуси – трагедию на Немиге в 1999-м и минскую площадь 2010-го. А потом пошел работать на «Первый канал», писал сценарии к шоу «Прожекторпэрисхилтон», «Мульт личности» и другим. Затем стал ведущим проектов «Вечерний Герасимец» и «Ездим дома!» на «Дожде». В России беларуского писателя не раз отмечали, например, в 2014-м журнал GQ выдвинул Филипенко на номинацию «Открытие года» – за его книгу «Бывший сын». 

Уже в 2015-м Саша выпустил второй роман «Замыслы», в 2016-м в магазинах появилась его новая книга «Травля», еще через год – роман «Красный крест», в 2019-м он написал свою пока что последнюю книгу «Возвращение в Острог». 

Все это время Саша жил в России, но летом 2020-го Филипенко вернулся в Минск и начал ходить на протесты, а затем стал бомбардировать Красный Крест и Международную федерацию хоккея своими письмами, которые бурно обсуждались в европейской прессе. Сейчас Саша живет в Швейцарии, а по его первой книге – «Бывший сын» – поставили спектакль. В Беларуси постановку запретили, поэтому премьера состоялась в Киеве. Сегодня мы говорим с Филипенко о том, к чему беларусов приведет запрет на культуру, и почему несмотря на все это режим уже проиграл (наш разговор состоялся до того, как страны Европы начали закрывать авиасообщение с Беларусью).

«Все писатели в Беларуси сейчас запрещены»

KYKY: Саша, что с вами сделал 2020-й: каким вы представляли себе этот год, и что вышло в итоге? 

Саша Филипенко: Этот год стал для меня, как и для многих, полной неожиданностью. В 2020-м выходил роман «Красный Крест», с которым у меня должен был быть большой тур по странам Европы – только в Германии, в Австрии и в Швейцарии планировалось около 40 встреч. Я готовился к многочисленным путешествиям, но они не случились. Как гражданин Беларуси я тоже не ожидал всего того, что произошло, и был очень рад в моменте. Думаю, мы все еще не до конца понимаем, что именно случилось в нашей родной стране — слишком рано для рефлексии, мы до сих пор остаемся внутри ситуации. 

KYKY: Да и к тому теперь ежедневно происходят события, о которых раньше никто и подумать не мог. 

С.Ф.: Если вы про ситуацию с самолетом Ryanair, я бы сказал, что это расчёт обезумевшего человека. Рациональный поступок сумасшедшего торговца. Лукашенко, как после любых выборов, набирает заложников, которых можно продать Европе в обмен на отмену санкций и новые кредиты. Так было всегда, после каждых выборов. Сейчас у него уже много хороших заложников, но Европа, которая всегда выкупала, в этот раз почему-то ничего не берет. И он хватает новых людей, чтобы предложить Европе новый товар.

Он мстит и продает одновременно. Он привык так выигрывать выборы, он привык так действовать после, и теперь он искренне не понимает, что сломалось – почему 20 лет работало, а теперь нет. Он считает, что эффектное похищение повышает спрос. Ему нужны тысячи заложников, которых он хочет обменивать на самого себя, стараясь избежать суда.

KYKY: Вы думали, что можете стать «запрещенным» писателем в Беларуси? 

С.Ф.: Все писатели в Беларуси сейчас запрещены. Я в этом смысле не исключение, да и не знаю, стал ли я запрещенным – нет же официальной бумаги (смеется). Думаю, теперь у нас разрешены только совершенно уникальные авторы, вроде Муковозчика – первого на моей памяти человека, который издал книгу доносов. Не знаю, вошли ли в нее те, где он предлагает посадить меня, и горд ли он тем, что делает в своем возрасте, впрочем, говорят, что и он жертва режима. Вроде бы он просто много воровал в бытность КВНа, его зажопили и поставили перед выбором: или теперь ты пропагандист, или садишься в тюрьму. В этом смысле ему можно только посочувствовать: в нормальной стране он бы просто бегал от финансовой полиции, а теперь вылизывает задницы людям, которые прижали его и заставили писать.

Запрет на показ спектакля по «Бывшему сыну» я, конечно, тоже не ожидал. Мы знаем, что актерам и всем, кто хотел посмотреть постановку, угрожали арестом, поэтому режиссер покинул страну, а премьера состоялась в Киеве. При этом в некоторых беларуских магазинах есть мои книги. Мне прислали фото из книжного «Светоч», где стоят четыре книги – лидеры продаж: «Маленький принц», «Гарри Поттер» и мои «Травля» и «Возвращение в Острог». Я думаю, что все эти идиоты-чиновники до сих пор не понимают, что, запрещая что-то, они только подогревают к этому интерес. 

KYKY: В 2020-м почувствовали больший интерес к себе?

С.Ф.: В 2020-м я получил главную награду! До этого года у меня было несколько больших литературных премий, но ни одна из них не сравнится с сообщением, которое мне пришло от заключенного из СИЗО. Этот человек рассказал мне, что жена передала ему «Бывшего сына» в тюрьму и книга разошлась по камерам, некоторые отрывки даже зачитывали вслух. Я впервые в жизни искренне подумал, что сделал что-то действительно важное, говорю без кокетства. Это самое значимое признание, которое я когда-либо получал. 

KYKY: Вы ответили на письмо? Вообще часто пишете политзаключенным? 

С.Ф.: Я ответил, что это большая честь и привилегия, когда твои книги читают «там». Политзаключенным пишу, но только тем, кого знаю лично. Впрочем, судя по всему, мои письма, как и большинство наших писем, не всегда доходят.  

KYKY: Можете дать пару советов, как писать письма в тюрьму? 

С.Ф.: Не думаю, что есть какие-то советы. Например, мое последнее письмо к [соучредителю KYKY, бизнесмену] Саше Василевичу – это очень много фактов, смешных и не очень, обо всем на свете. Саша отрезан от информации, безусловно, он получает ее, но не в том объеме, в котором ему бы хотелось. Поэтому я писал о том, какие книги сейчас продаются в книжных магазинах в России, описывал аварии с автомобилями Tesla, рассказывал о полетах в космос. Мне кажется, Саше, как и другим политзаключенным, не очень нужны сопереживания – он оказался в ситуации, где мы все делаем не так много, как могли бы. Поэтому в своих письмах я пытаюсь развеселить его и остальных, добавляю пару идиотских шуток. Не знаю, как Саша отреагирует на это письмо, но надеюсь, что порадуется тому количеству идиотизма, которое я в него уместил. 

Мне бы хотелось, чтобы все, кто находится в тюрьмах, знали, что мы пытаемся как можно быстрее их освободить, несмотря на то, что возможностей у нас не очень много. Иногда кажется, что нам только и остается, что взять ружья и пойти на Окрестина штурмом. Только я думаю, что это неправильный шаг. Мы должны набраться терпения и искать способы давления на этот режим. Всякий раз, когда на меня нападает уныние, я говорю себе: старик, там, в тюрьме, Маша, Саша, Игорь, а ты на свободе, думай, что еще ты можешь сделать. 

KYKY: Вы упомянули статьи Муковозчика о вас – это был знак, что в Беларусь пока лучше не возвращаться? 

С.Ф.: На самом деле он только и ждет, чтобы его вспомнили. В этом смысле я сейчас делаю ему рекламу, ведь мои романы переведены на десятки языков, а его читает полтора человека, и один из них силовик, перед которым он должен отчитаться, чтобы не сесть. Например, врущий в двух поколениях Азаренок пока про меня ничего не говорил, так что вроде как мало сигналов (смеется). Если серьезно, я не знаю ответа на ваш вопрос. Я искренне не чувствую опасности, не думаю, что кого-либо интересую. Однако после моих открытых писем и всех публикаций в европейской прессе все мои друзья, родственники и издатели почему-то в один голос говорят, что возвращаться мне сейчас не нужно. Мне немного странно это слышать, ведь я не нарушил ни одного закона. Хотя, наверное, по новым меркам мой плакат «С днем свержения тебя» можно приравнять к призывам к свержению власти, да? А сколько сейчас за это дают? Лет 15? Думаю, что ответить на ваш вопрос можно только опытным путем – сесть в самолет и прилететь. И сесть. 

 

 

 

 

Посмотреть эту публикацию в Instagram

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Публикация от Саша Филипенко (@sashafil)

 

Закроют меня или нет, думаю, сейчас проверять не стоит – я могу принести больше пользы, находясь на свободе, публикуя эссе и репортажи. Мне кажется, у нас не так много голосов в Европе. Каждый на вес золота. Более того, к ним, увы, не всегда прислушиваются. Например, я не могу давать советы Светлане Александровне Алексиевич, но лично мне хотелось бы, чтобы она высказывалась чаще. Ее голос важен для многих беларусов и европейцев. Да, она пишет книгу, да, думаю, за эти годы она очень устала от интервью и, вероятно, порой видит, что ее высказывания не дают должного результата, и все же мы сейчас должны думать не только о собственной литературе. Сейчас мы пишем историю, а книгам только идет на пользу, если они вызревают годами. 

«Кому нужен министр иностранных дел, который приходит в генеральную ассамблею ООН с чужим мальчиком?»

KYKY: В Беларуси прямо сейчас убивают культуру и свободу слова: запрещают медиа, книги, театры – к чему это может привести нас как нацию? 

С.Ф.: Это происходит 26 лет. Сейчас мы наблюдаем пик или дно – как угодно – идиотизма. Все, что сейчас пытается сделать режим, – загнать беларусов обратно в кому, из которой многие вышли в этом году, а кто-то никогда в ней и не был. Например, молодые белорусы – новое поколение ребят, которые с детства выбирали мультики в ютубе, одежду и еду, а тут им сказали: «Нет, вы не можете голосовать так, как хотите, сейчас мы вам расскажем, за кого вы отдали свои голоса». На что только рассчитывают эти ребята, удерживающие власть? Что время повернется вспять? Что завтра у нас будет махровый 1976-й? Люди, захватившие власть, просто не понимают, что мир изменился, что они живут прошлым, а мир движется вперед. 

Возвращаясь к вашему вопросу, уверен, любой здравомыслящий человек понимает, что атака на культуру ни к чему хорошему не приведет. К сожалению, эта происходит не только у нас. Режимы-близнецы действуют везде одинаково. Например, мои спектакли отменяют и в России. Питерский Александринский театр уже репетировал, а затем снял мою пьесу про события 2020 года в Беларуси – это должен был быть суд над врачом, который отказался лечить омоновца. В конце постановки зрители в зале должны были вынести приговор. Две мои предыдущие постановки в Александринке собрали по 200 тысяч просмотров на ютубе, репетиции спектакля о Беларуси начались, но мне вдруг позвонили и сказали: «Саша, на Беларусь больше нет денег». Я еще подумал: «Лучше бы это Путин Лукашенко сказал». Я, конечно, склонен доверять театру, но, похоже, они просто придумали отговорку. Ну и ладно. Не получилось в Петербурге – сделаем в Москве. 

Запреты спектаклей, закрытия СМИ – все это происходит только потому, что людям у «власти» больше ничего не остается – все эти чиновники, у которых течет слюна, когда они смотрят на Лукашенко, все эти силовики, которые передают друг другу энергию, трогая друг друга за писи, и с трудом читают собственные заявления с суфлера, все эти люди — вымирающий вид, динозавры после падения метеорита, земные формы, которые сражаются за собственное выживание. Все эти Карпенковы или няня Коли Лукашенко Макей, все они понимают, что больше не нужны. В новой Беларуси им нет места.

Кому нужен министр иностранных дел, который приходит в генеральную ассамблею ООН с чужим мальчиком? Как другие дипломаты могут воспринимать его всерьез? Над Макеем смеются все, он же человек-анекдот.

Президент Международного Красного Креста, с которым Макей бесконечно обнимается, рассказывал мне, что как-то Колю притащили на встречу с главой Китая и усадили за стол против протокола. Китайская делегация была в шоке, но наши, кажется, даже не заметили этого. 

В 2021-м наш якобы президент ведет себя как вождь племени, который впервые открыл для себя иные цивилизации. Впрочем, что еще ожидать от человека, у которого собака ходит по столу? Когда даже бытовая культура для человека – пустое место, что уж говорить о театре или литературе? Я твердо убежден, что за всю свою жизнь Лукашенко не прочитал ни одной художественной книги. Ему не нужны ни писатели, ни режиссеры, ни поэты — ему нужны только надзиратели и бесконечные бессмысленные силовики, военные, которые, переодеваясь в гражданское, ходят с красно-зелеными флагами из части и назад. Ему нужна плохая и дешевая реплика романа Стругацких, хотя он, конечно, не знает, кто это. 

KYKY: Мне вспоминаются рассказы школьной учительницы, как она еще студенткой в Совке читала запрещенные книги в ночи и под столом. Неужели через год мы будем также читать Бахаревича? 

С.Ф.: Ровно поэтому они и проиграют – эти люди не соответствуют времени. Выборы в 2020-м проводились так же, как и всегда, при помощи простых и универсальных методов: задержать альтернативных кандидатов и сказать, что за Лукашенко проголосовало большинство. Зачем придумывать что-то новое, если все еще есть Ермошина и наши доблестные учителя, которые готовы вбрасывать и вбрасывать. Они не понимают, что время движется вперед и старые методы перестают работать. Не понимают, как обуздать интернет, поэтому постоянно пытаются его выключить. Они двигаются в прошлое. В этом смысле Лукашенко и все его верные чиновники проигрывают даже не беларускому народу, а времени и эпохе. Думаю, на подсознательном уровне они это прекрасно понимают, поэтому хотят замедлить свое старение. Пытаются продлить свою бесконечную Белоруссию, делая все, чтобы она выглядела как ее министры-деды в костюмах зеркального карпа по первую фалангу. 

KYKY: И самое страшное, что у этих людей действительно есть возможность отключить интернет, сделать его обособленным, как в Китае. 

С.Ф.: Мы вполне можем дожить и до этого. В любом случае это лишь тактические победы, стратегически режим давным-давно проиграл. Знаете, я всегда много времени проводил в Европе, много живу в Швейцарии. И у меня до сих пор не укладывается в голове, как наши чиновники и пропагандисты открывают рот и проговаривают все эти слова. 

Мне кажется, именно поэтому европейцы часто не всерьез воспринимают катастрофу, которая происходит в Беларуси. Думаю, во многом этим можно объяснить факт, что европейцы не всегда спешат нам помогать – они просто не могут поверить, что этот абсурд реален. Когда я рассказываю своим немецким или французским издателям о том, за что у нас сажают, они десять раз переспрашивают переводчика, правильно ли поняли меня, а потом улыбаются и думают, что я шучу. Ни один здравомыслящий человек не может понять, как то, что происходит в Беларуси, происходит. «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» можно было бы снимать в современном Минске, получилось бы гораздо круче и без наркоты. Думаю, если бы Хантер Томпсон побывал в Беларуси, он бы заплакал и перестал писать. 

В Европе живут совершенно другими проблемами. В Швейцарии, например, прямо сейчас самый острый вопрос, расколовший кантон, в котором я нахожусь, — использование или неиспользование пестицидов в сельском хозяйстве. Мне бы хотелось, чтобы мы тоже жили в стране, которая решает подобные проблемы, а не ведет учет политзаключенных.

KYKY: Вы, в том числе, поэтому писали письма главе международной федерации хоккея и президенту Красного Креста? 

С.Ф.: Конечно. Еще пару лет назад у меня была встреча с читателями в Женеве, ко мне подошла ностальгирующая по коммунизму женщина и сказала: «Вы не имеете права говорить, что Лукашенко диктатор. Я была с мужем в Минске – у вас чистые улицы, есть рестораны – вы должны быть всем довольны!». Меня эта фраза так возмутила! Мы что, лошади?! Коровы? Мы животные? Демократия – это что, привилегия старой Европы? Да какого хрена? Почему мы должны быть довольны ресторанам? Это во-первых, а во-вторых, все рестораны и галереи в Минске появились вопреки, а не благодаря чиновникам. Все самые крутые галереи у нас благодаря таким людям, как Саша Василевич. Беларуские «власти» могут разве что медовый спас организовать да выставку навоза и льна. Картины они умеют только изымать из музеев. В этом смысле мне было совершенно плевать и на Фазеля, и на президента Красного Креста – я писал даже не им, а всем людям, которые прочтут мои открытые письма. Я понимал, что у меня есть голос в европейской прессе, что мои письма опубликуют в больших газетах, которые прочтут, в том числе, евродепутаты. К тому же, я знал, что, как только выйдет публикация, местные журналисты еще раз пошлют мои вопросы и Фазелю, и Мауэру. И если лично мне они не ответят, то не смогут не ответить швейцарским и немецким журналистам. 

«Они боятся нас больше, чем мы их» 

KYKY: Вы верите, что европейские организации могут повлиять на ход беларуской революции? 

С.Ф.: У нас не революция, а борьба за элементарные свободы. Я постоянно повторяю: у нас нет политических требований, нет требований экономических – наши требования морально-этические, мы хотим быть людьми. И я думаю, все зависит только от нас, от беларусов. Сейчас мы сражаемся не только с Лукашенко, но и с огромной Россией, которая его поддерживает. Только тут важно не путать Россию с россиянами, например, никто из моих знакомых россиян не симпатизирует Путину. В одном из интервью кто-то недавно сказал, что никогда не поедет в Россию, но что это за чушь? А как же люди, которые выходят на протесты в Хабаровске? В Петербурге? В Москве? По аналогии можно сказать, что ты никогда не поедешь в Беларусь, потому что здесь Лукашенко.

Все диктаторы действуют одинаково, часто ищут внешнего врага, но люди тут ни при чем. Я считаю, что мы должны разобраться у себя, а потом помочь России (смеется). Вот недавно моя польская переводчица читала книгу Михаила Зыгаря «Вся кремлевская рать» и до сотой страницы была уверена, что читает книгу про Польшу. Те же черные списки на ТВ, правительство, которое говорит женщинам рожать, а не поступать в университеты, автобусы, в которых немецких профессоров избивают за то, что они говорят по-немецки. У нас есть устоявшийся миф, что Польша – это только все хорошее, а Россия – это только все плохое, однако в последний раз, когда я выступал в Польше и кого-то там начал критиковать, мое интервью тотчас было супер как отцензурировано. Мы должны противостоять всякому злу, а не обманываться. Поэтому нам нужно предъявлять больше претензий к самим себе, чем к людям и к странам вокруг. Мы не замечали эту «власть» десятилетиями, жили с ней параллельной жизнью и называли людей, которые с ней боролись, змагарами. И сейчас пришло время, чтобы ответить за все эти наши ошибки. Европейцы могут лишь помочь, но решить наши проблемы они не в состоянии. 

KYKY: Сейчас многие говорят, что часть беларусов жила в удобном инфопузыре и самое время из него выходить. Чего скрывать, я тоже в нем жила, иногда даже казалось, что жизнь налаживается. 

С.Ф.: Все поверили в оттепель, которая случилась из-за того, что Лукашенко испугался ситуации с Крымом. Испугался настолько, что ему нужно было срочно объяснить некоторым беларусам (особенно его же электорату), что они беларусы. Это, кстати, еще один сук, который он сам же под собой и подпилил. В Минске появились плакаты: «Якое ваша першае слова на роднай мове?», на телеке, наконец, появились программы на беларуском языке. Больше всего в жизни Лукашенко боялся, что, когда придут зеленые человечки его лучшего друга, его же электорат побежит их обнимать. Вот Макей тогда и нарядился в вышиванку. Кстати, Макей уже отсидел 15 суток за вышиванку, вы не знаете, я как-то эту новость пропустил...

Многие люди на протяжении 20 лет предпочитали не замечать того, что происходит.

Помню, как еще в 2010-м наши родители говорили: «Зачем вы выходите на акции? Не ходите туда!». Ребята, если бы вы в свое время вышли, нам бы сейчас этого делать не пришлось.

И это не вопрос того, что нам очень хочется получить от ОМОНа – просто вы слишком долго сидели дома. Мне всегда было понятно, что, когда эта «власть» начнет терять позиции, будет действовать намного жестче. Они всегда похищали, всегда бросали людей в тюрьмы, просто не в таком масштабе, как сейчас. Но только в 2020-м многие опомнились, что живут при Оруэлле. Сейчас мы все платим цену за то, что закрывали глаза и ничего не делали. И когда Лукашенко уйдет и мы получим страну в руинах, определенно появятся люди, которые вдруг начнут говорить, что при нем хотя бы что-то было. И они не задумаются над тем, что все эти месяцы, думая только о том, как спасти себя, он ежедневно уничтожал страну.

KYKY: Моя подруга приехала в Киев с обратным билетом в Минск, но осталась в Украине: она выгорела в Беларуси, как и многие, кто сейчас там живет. Где людям искать в себе силы хоть что-то делать? 

С.Ф.: Я уехал из Беларуси в 2003-м, когда мне был 21 год. Я понимал, что больше не могу тут жить, это просто невозможно. Пытался что-то делать, что-то менять, но большинство мне говорило: «У нас все классно, можно машину из Америки привезти». Мне кажется, в тот год ни о чем, кроме этих машин, и не говорили, я других разговоров вообще не слышал. Люди жили чем-то отвлеченным, но в 2020-м многое изменилось. 

То, что в 2021-м мы перестали выходить на улицы, – ничего не меняет. Протест все еще висит в воздухе, и «власть» его боится. Именно поэтому мы наблюдаем пик репрессий. Даже когда только проносится информация о возможных маршах, они выгоняют все свои машины и водометы на улицы. Тратят колоссальные деньги: ситуация затягивается, а ресурсы заканчиваются. Скоро им придется обирать своих же мини-олигархов, если они еще этого не сделали. Может, Россия еще подкинет на ОМОН, но не думаю, что этих денег хватит надолго.

Сейчас даже необязательно выходить на улицы, есть много других способов доставлять неудобство «власти» – а это именно то, повторюсь, что мы все сейчас должны делать. Они боятся нас больше, чем мы их. 

KYKY: И последний вопрос: во многих интервью вы говорили, что будете строить дом только в Беларуси. Саша, какой вы представляете свою пенсию? 

С.Ф.: Честно, никогда об этом не думал. Мне еще далеко. Я хочу продолжить писать в Минске и надеюсь, что это случится очень скоро, а не лет через 20, когда наступит моя пенсия. Мне очень хочется вернуться домой, потому что где бы я не находился, не чувствую себя дома. Как только дверь закрывается, понимаю, что мой дом закончился. А в Минске на любой улице я как рыба в воде. Думаю, многие бывшие дети Беларуси понимают, о чем я говорю, и тоже мечтают как можно скорее вернуться. Я очень надеюсь, что это случится в самое ближайшее время.

Если вы хотите, чтобы KYKY чаще выпускал интервью с крутыми беларусами, поддержите нашу команду подпиской на Patreon. А если вам интересны отношения без обязательств, вы можете сделать донат на комфортную для вас сумму прямо на нашем сайте.