Нина Багинская – живая беларуская легенда. Из эпичных фото, где она одна стоит с флагом напротив нарядов ОМОНа, можно собрать целый фотоальбом. В пост-выборную эпоху 2020-го Нина снова стала героиней интернета – и всё благодаря фразе «Я гуляю!», сказанной ею ОМОНу в масках. KYKY связался с Ниной и узнал, как страна менялась у неё на глазах.
Впервые Багинская вышла на протест в 1988-м году – и продолжает ходить на акции до сих пор. Ее десятки раз задерживали, она провела в камерах временных изоляторов не одну ночь. Например, в 2014-м ее арестовали за сожжение советского флага у здания КГБ. А в 2015-м – за акцию памяти Михаила Жизневского, который погиб на Евромайдана в Украине.
Нину постоянно за что-то штрафовали. В 2016-м она должна была государству больше 16 тысяч долларов за участие в «несанкционированных мероприятиях». Но Нина ни разу не платила эти штрафы. При этом она отказывалась принимать финансовую помощь от правозащитных организаций, хотя власть списывала деньги с ее, скорее всего, небольшой пенсии. А в 2016-м заодно конфисковала у неё микроволновку, стиральную машину и две дачи.
Думаете, это остановило Багинскую? Нет. В 2017-м она чуть ли не каждый день выходила на одиночный пикет к зданию КГБ, пока в стране расследовали уголовное «Дело патриотов», по которому задержали 35 человек. В 2018-м с плакатом «Беларусь репрессированная» протестовала против ресторана в Куропатах. В 2019-м отстаивала школьника, который извинялся, за то, что дал затрещину скульптуре городового. А сейчас, в 2020-м, Нина шьет флаги и вместе со всеми выходит на площадь – она рада, что застала момент, когда диссидентов в ее стране стало большинство. Мы дозвонились занятой героине этого материала – в текстовом виде ее речь неизбежно звучит как «правила жизни». Что ж, пусть так.
Дальше – слово смелой Нине:
• 9-го вечером мы шли к стеле. Там уже было много омоновцев. Я шла с флагом, молодежь несла плакаты. Потом в нас начали кидать дымовые шашки, водой поливать, стреляли пулями. Но стариков они боятся бить – думают, что еще помрет, а их премии лишат.
• Их трое было: один сразу подскочил ко мне, пихнул – я упала на газон. Он же мужчина, вот и я повалилась. Он ухватил флаг – и от меня бегом. Тут же ко мне подскочили еще двое других с носилками – и тянут меня на них.
Я отпихиваюсь, они кричат: «Что, спина?» Я говорю, мол, да какая спина – где мой флаг?
Они все равно меня на носилки. И говорят: «Мы отнесем вас в машину скорой помощи». Понимаете, когда вас несут и трясут на этих носилках, подняться не получается. Дотянули они меня до врачей, те начали спрашивать, что у меня со спиной. – «Да ничего, меня пихнули, но у меня старые и спина, и руки – болят не только потому, что пихнули». А рядом – парень с простреленным коленом, с пулей в руках, и девочки с тем же самым. Я все пыталась уйти, говорила врачам, что пойду поищу очки – там, куда они меня пихнули, с носа мои очки упали. Я без них хуже вижу – а тогда необходимо было ориентироваться в ситуации. Врачи сказали, что ходить туда не надо. В итоге я из этой скорой помощи ушла домой.
• Рано утром на следующий день пошла искать свои очки, но не нашла их. Зато написала заявление в министерство МВД, что против народного протеста было начато «такое». И что этих сотрудников нужно наказать и найти мои вещи, которые забрали омоновцы. Это наша жизнь, и никто не имеет права так брутально себя с нами вести.
• Я уже получила ответ на это письмо: заявление передано на доследование. Ничего нового. Но я снова пошила флаг и 10-го и 11-го числа тоже ходила гулять. Говорила им: будете забирать, буду шить новый. Они мне иронично отвечали: «Идите, гуляйте».
• Знаете, во власти, в милицейских структурах тоже не все люди могут быть фашистами. Много людей уходит из органов. В любой социальной группе, в любой нации есть люди добрые и злые. Я не боюсь ОМОН – а чего их бояться? Ну бьют, ну стреляют – если про это думать, хочется дома сидеть.
• Мы, живя в СССР, все это уже познавали. Тот же комсомол – я вот не хотела быть в комсомоле и сказала об этом учителям. А они мне: весь класс принимаем, оптом, значит и ты должна. Я потом рвала комсомольский билет и говорила, что не хочу ходить в школе на комсомольские собрания. И кто-то из учителей отрицательно к этому относился, но были и те, кто нормально реагировал. Так и сейчас.
• СССР распадался с 1965 года. Может, начал и раньше, просто в 65-м, когда я закончила школу, мне в руки впервые попала диссидентская литература о деятельности коммунистов.
Ну и родители мне рассказывали, что до 53-го года в по Минску ездили воронки, арестовывали людей и неизвестно куда отправляли. Сейчас происходит то же самое, история повторяется – и это грустно. Но посмотрите: люди сейчас уже не живут в страхе, несмотря на воронки они который день выходят на улицы.
• С 90 по 94-й Беларусь существовала как парламентская независимая республика. У нас был сейм, парламент и не было никакого президента. И когда начались разговоры о том, чтобы поставить президента, пошли споры. Тогда Позняк говорил, что в нашей постсоветской стране, которую сломали коммунисты (люди тогда боялись репрессий, насилия) президентская власть скатится до царской власти, до тоталитаризма. Но победило мнение большинства с советской идеологией.
• Я и сейчас считаю, что власть в Беларуси нужно убирать и создавать парламент. Чтобы каждый на своем собственном месте – министр культуры, образования и тд – сам принимал решения. И чтобы люди видели его решения и решали: улучшает этот человек ситуацию в своей сфере, значит будет и дальше министром, нет – будем искать другого.
• С 94-го года это первый раз, когда люди почувствовали, что могут сбросить режим. Когда Лукашенко только начал борьбу с нацией, сопротивление ему поддерживало меньше людей. Сейчас в наших «шчыльных радах», конечно, больше людей – и очень много молодежи.
• Кто-то из старых бухтит, может сказать: «Ой, вам что, плохо при коммунистах было?» Ну, кому-то может и было хорошо, а мне – нет. Я хочу критично и правдиво воспринимать этот мир.
• Пока у меня голова здоровая, нет альцгеймера (в старости же все может быть) – я буду ходить с флагом.
• Настроение у меня хорошее. В воскресенье на площадь ходила – была в восторге: столько людей я никогда не видела, даже в 80-е, когда мы добивались декларации о независимости. В понедельник люди массово шли к Купаловскому, потом на снова площадь и потом на Окрестина – я тоже там была, вместе со всеми стояла там до ночи. Но администрация ЦИП нас не впустила. Я поехала к изолятору во вторник утром – видела, что в тот день людей начали выпускать – была этому очень рада.
• Чиновники у нас пророссийские. Они не любят бело-красно-белый флаг, поэтому, как пришел Лукашенко, с середины 90-х нас гоняют за этот флаг. Сначала просто гоняли, потом стали штрафовать (в 2016-м Нина была должна государству 16 тысяч долларов за акции протеста – Прим. KYKY) и забирать флаги. И вот уже 3-4 дня флаги разрешены, но чиновники же их все еще не признают.
• Я думаю, Лукашенко должен уйти. Но, конечно, я понимаю, что дело не только в нем, но и в его окружении.
• Я слышала, как какой-то мужчина давал интервью. У него спрашивали, что делать с людьми, которые пропали, он ответил, что их ищут, расследуют пропажи. Мы – не такой психологии, где человек – мясо. Мы заботимся о людях, чтобы они не пропадали, чтобы они не были убиты. Добро должно побеждать.
• Часть беларусов никогда не спала: у нас был Тадеуш Костюшко, Кастусь Калиновский, Лапицкий – педагог из Глубокого, который точно так же ставил вопрос про независимость нашей страны. Диссиденты были всегда и сейчас количество таких людей увеличивается.
• Уже очевиден процесс распада империи. Вообще, этот процесс длится испокон веков. Римская империя распалась, что от нее осталось? Только научная терминология.
• Герои Беларуси сейчас? Их много, и каждый делает то, что может. Тот же Статкевич, Северинец, Дашкевич – много. И Светлана Тихановская.
Я не думаю, что герой один. Мы же, люди, все разные. Каждый проявляет свою человечность.
• Система тоталитаризма – это победа определенной когорты над остальными людьми. Это то, что было во время средневековья и при рабстве. Были верховные правители, а остальные – рабы, которые работали на них. Зачем нам современное рабство?
• Ко мне подходят люди на улице и говорят: «Вы для нас пример». Возвышают излишне, я поэтому отвечаю, что не чувствую себя великой, делаю только то, что нужно. Сейчас великая – наша молодежь, она смогла поднять людей.
• Я думаю, все изменится, но как быстро это произойдет – непонятно.
• Люди должны справедливо, без страха, что тебя репрессируют, жить и работать. Должна быть честность, гордость за самого себя.
• Пока у меня нет проблем со здоровьем, я буду ходить на протесты. Потому что движение – это жизнь. А когда ты перестаешь двигаться, приходит смерть.
Ирина Михно, рубрика «Герои»,