Экономическая политика Беларуси, которая велась в последние годы, больше невозможна. Лукашенко, проводивший кривоватые либеральные реформы и эксперименты с ПВТ, уже ушёл. Поэтому главные прогрессивные достижения последнего десятилетия – многовекторная внешняя политика, современный и профессиональный Нацбанк и Минфин – тоже остались в прошлом. Через год президентом страны будет либо условный Мадуро и Ким Чем Ын, либо условный Бабарико – но точно не Лукашенко.

Современная экономика работает на взаимодействии людей. Когда у общества нет доверия к государственным институтам, таким как суд и правоохранительные органы, торговые сделки невозможны – значит и экономика работать не может. Мы видим, что в Беларуси складывается именно такая ситуация. Поэтому у страны есть три вероятных пути развития:

• Построить неработающую систему как в Венесуэле;
• Попытаться установить жесткий режим, не требующий доверия, а работающий на страхе и репрессиях, как в Северное Корее образца 37-го;
• Эволюционировать с новым президентом.

Разберем их по очереди.

Сценарий 1. Плавное венесуэльское угасание

Когда государство не может контролировать общество, не способно выстраивать четкую вертикаль, начинается гибридная гражданская война. Власть делает вид, что кем-то руководит, люди делают вид, что кому-то подчиняются (в Венесуэле половине губернаторов плевать, что им говорит президент). Часть людей – особенно талантливых и креативных – уезжает. Оставшаяся экономически протестует: не платит налоги, не сотрудничает с государством, устраивает на производствах что-то вроде итальянских забастовок и работает спустя рукава, из-за чего производительность труда падает. По сути, если забыть на минуту про протестные марши и стачки, в Беларуси уже сейчас всё примерно так.

Если ничего не изменится, беларусы сильно обеднеют. Полностью остановятся инвестиции со стороны участников рынка и иностранных инвесторов. Возможно, будут попытки государственных вливаний, в том числе, российских госинвестиций, но их объемы будут минимальными – после истории с Белгазпромбанком, Россия уже не уверена в сохранности своих капиталов в Беларуси. Не смотря на протест российских политических элит, единственным весомым союзником Александра Григорьевича остается Путин, который чуть ли не один все еще общается с ним в режиме диалога. Но даже президент России не может выдавать Лукашенко по полтора миллиарда долларов каждые два месяца.

Российские элиты состоят не из одного Владимира Владимировича, а из сотен или даже тысяч влиятельных людей. Каждый раз, когда Путин дает Лукашенко кредит, к нему приходит губернатор Пермского края, главы Чечни и Крыма и спрашивает: «Почему эти доллары попали не к нам?» Есть еще 31-я дорожная карта. Но! Путин сейчас не согласится на интеграцию стран, и Лукашенко этого не предложит – довольно странно быть гарантом суверенитета и отдавать земли. Да и зачем Путину новый протестный регион, ради чего? Беларусь – не Крым по многим факторам.

Еще одна проблема – в этом сценарии мы абсолютно точно не сможем рассчитывать на европейские и американские деньги, как и на инвестиции Китая. Этой стране, в отличие от России, в политическом плане Беларусь не интересна. Китаю нужен сильный союзник, инвестиции в которого будут для него экономически целесообразны. Если Лукашенко решит продать китайцам «Беларуськалий» – другой разговор, но он этого не сделает. А просто так поддерживать режим Китай не будет.

«Венесуэльский сценарий» – путь медленного угасания экономики с сохранением действующей «власти». Он приведет нас к премиям, которые выдают туалетной бумагой, и кадровому голоду. Все талантливые управленцы, в том числе из госсектора, уедут. Эмигрируют многие из элит – те же айтишники, и те, кто сможет начать жизнь с нуля «за бугром».

В итоге лет через пять мы получим страну с полной дисфункцией государства, которой никто в мире не захочет дать кредит. Если при этом власть продолжит принимать необдуманные решения вроде запуска печатного станка и попыток сделать ставку на промышленное производство, мы легко откатимся к средним зарплатам в 200-300 долларов. И положим венок на могилу большого бизнеса, в том числе, ПВТ.

Сценарий 2. Северная Корея образца 1937-го

Представим, что, путем жесткого подавления любых протестных настроений, государству удастся сохранить вертикаль в более четком и дееспособном виде. Власти начнут выстраивать экономику на милитаристских рельсах, не предполагающих никакой инициативы, в том числе предпринимательской и социальной. Чтобы не допустить неуплаты налогов и итальянских забастовок, людей просто запугают. Они будут выполнять приказы, а частный бизнес быстро закроется или превратится в государственный. Да, и ПВТ: оставшиеся IT-компании либо будут работать под жестким госнадзором, либо перестанут существовать.

Деньги в стране не пропадут – на страхе продолжат работать государственные предприятия, которые добывают полезные ископаемые и перерабатывают нефть. На первых порах бедность населения и урон для ВВП от «Северокорейского сценария» покажутся меньшими, чем в случае с «Венесуэльским сценарием». Но дальше все будет зависеть от развития системы – либо мы также упадем вниз, либо станем полным сателлитом России.

Важно понимать: в Северной Корее, как когда-то в СССР, царит голод. Людей можно заставить производить станки и поезда, но сложно убедить создавать качественные товары потребления. Мы рискуем оказаться в такой же ситуации, в голоде, потому что через пять лет будет не важно, какую зарплату получает беларус – его уровень жизни сильно пострадает. В магазинах станет меньше привычных товаров. Большая часть любимых мест досуга закроется. Средняя зарплата снизится до 200-300 долларов, но тратить её будет негде и не на что.

Как и в первом случае, рассчитывать на помощь мира не придётся. На выручку может прийти Россия, если согласится покупать товары, произведенные беларускими рабочими из-под палки – но это станет возможным только в случае более глубокой интеграции. А это очередной путь в никуда.

Сценарий 3. Новые выборы и эволюция экономики

В этом случае нас ждут структурные рыночные реформы – не такие, как шоковая терапия 90-х в России: мы будем постепенно идти к рыночной экономике с человеческим лицом.

Страну поддержит беларуская диаспора и «обобщенный» Запад. На имидже «Европы» благоприятно скажется поддержка молодой демократии, а бывшим согражданам захочется использовать накопленные компетенции и капиталы на благо Родины. Вернется бизнес, вернутся умные и талантливые люди. Уже сейчас мы видим единение нации – этот эффект станет еще сильнее, как это обычно бывает когда после совместного достижения результата появляется эйфория.

На первых этапах мы сможем получить помощь от западных стран – причем помощь техническую, консультации по строительству новых общественных институтов. И, конечно, сможем рассчитывать на финансовую поддержку – речь о миллиардах долларов, то есть о суммах, которые явно больше, чем сейчас готова дать Россия.

В итоге мы сможем рассчитывать на потенциальный рост экономики и последующие за этим прямые иностранные инвестиции.

Масштабная люстрация Беларуси не произойдет, потому что она не нужна – мы не видим нетерпения беларусов к чиновникам, которые осуждают насилие. В основном, граждане высказываются лишь против верхов силовых ведомств, которые ответственны за эскалацию конфликта.

Маловероятно, что новое рыночное правительство, кем бы оно ни было, начнет закрывать заводы и сокращать рабочие места. Любой пришедший президент будет помнить вклад заводчан в построение нового государства и смекнёт, что такое решение однозначно вызовет недовольство в обществе. Думаю, многие решения, принятые «властью» в последние годы, будут отменены. Кейсы из различных областей экономики будут рассматриваться индивидуально: пройдет частичная модернизация и приватизация. Где-то наладят работу менеджмента, где-то – снимут с производства убыточные продукты и отрежут непрофильные активы. Новое правительство точно не станет разрывать отношения и с Россией – они продолжатся в привычном рабочем ключе. Произойдет диверсификация, что поможет начать общение и с Западом.

Конечно, беларусы не начнут сразу получать миллионы – так бывает только в сказках. Средняя зарплата в Литве, Латвии, той же Польше около 1,2-2 тысячи евро. Нет никаких причин полагать, что мы хуже, чем те же поляки: здоровый экономический рост постепенно выведет Беларусь на уровень доходов развитых стран – и мы сможем рассчитывать на такую же оплату труда, скажем, лет через 10-15.

Этот сценарий возможен лишь в двух случаях: если в Беларуси полностью сменится власть или парадигма поведения текущей. То есть если Лукашенко пойдет на переговоры и убедит протестное общество в том, что он готов признать ошибки и двигаться к переменам. Если он скажет людям: «Я уходить не буду, но выпущу всех политических заключенных, а Бабарико с Колесниковой сделаю премьер-министрами», – в теории, в таком случае третий сценарий тоже возможен. Но на практике…

Сейчас значительная часть населения хочет новых, честных выборов и призывает «власть» к диалогу. Здесь возникает вопрос: до новых выборов мы будем жить в состоянии хаоса и падения экономики, или попробуем сохранить ВВП? Если Лукашенко не пойдет на диалог, этот путь в целом невозможен. Если он «сядет в самолет», как это сделал Янукович, вероятно, найдется некий временный орган, который сможет удержать ситуацию под контролем.

Мгновенно выйти из кризиса не получится, но, если мы не хотим скатиться в яму бедности, нужно начинать воплощать третий сценарий быстро – пока экономика и государственные институты не разрушены до основания.

Резюмируя, хочу отметить: так, как было раньше, уже никогда не будет. Не будет Лукашенко образца 2017-2019 годов. Его электорат выбирал между новым президентом и «стабильностью», когда все было чистенько и привычно – в итоге не получил ни первого, ни второго. Александр Григорьевич всё ещё может прийти к статусу-кво. Для этого ему нужно помириться с народом, откатить назад эскалацию насилия и правовых перегибов, но мы видим, что «власть» в этом не заинтересована. Лукашенко не хочет идти на диалог – он притворяется, что ничего не происходит. При этом обсуждает финансы с Путиным, а экономику – с военным блоком, а не министром экономики. И этот совершенно новый путь приведет Беларусь либо к стремительному пикированию – если он останется, либо к новой рыночной экономике – если исправится или уйдёт.