Новый учебный год в Беларуси начался действительно по-новому:

– В минских школах появились турникеты и камеры видеонаблюдения.

– В 5-6 классах во всех школах Беларуси ввели факультатив «Духовность и патриотизм». Специально для этого курса Министерство образования в коллаборации с православной церковью разработало одноименный учебник.

– Во всех школах страны появились руководители по военно-патриотическому воспитанию – военруки.

– Никто не спрашивал, нужны ли эти нововведения, у родителей.

– Никто не спрашивал, нужны ли эти нововведения, у учителей. 

Если вам, как и нам, кажется, что эти идеологические излишества напоминают СССР, этот текст для вас. В нем KYKY с помощью архитектора, человека, прошедшего советскую школу и отправившего детей в школу беларускую – Юрия Таубкина – пытается разобраться, как спасти детей от государства.

«Тронуть детей было ошибкой – такой же, какую власти допустили во время ковида»

KYKY: Юрий, то, что происходит, – это Совок?

Юрий Таубкин: Принципиальная разница между Совком и тем, что происходит прямо сейчас, состоит в том, что советские люди жили в такой идеологии десятилетиями, поэтому были морально готовы к ней и принимали подобные вещи как само собой разумеющееся. Современное общество воспринимает то, что вы описали как какую-то блажь – с ощущением, что всё это ненадолго. Во всяком случае, у меня такая иллюзия присутствует: невозможно построить Северную Корею за год – она строилась десятилетиями, как и СССР. Да и Литва, например, смогла сохранить свою идентичность и стремление к свободе, несмотря на абсолютный советский треш – у нас в этом смысле ситуация немного получше.

Да и учителя в школах – это тоже не монолайнер, не монолитная стена, в которой все горой за красно-зеленое. Учителя – это срез общества, где такое же процентное соотношение поддержки здравого смысла, как и во всем обществе. Надо понимать, в учительской среде осознают, что постановления выполняются не потому, что коллеги прожженные коммунисты или лукашисты – как угодно. Просто они оказались в этих условиях. 

У учителей вообще тяжелая ситуация: с одной стороны перед ними система, которая оказывает на них серьезное давление и экономическое, и моральное, и любое другое. С другой – общество, повесившее на всех учителей ярлык: «Вы, ребята, участвовали в прошлогоднем ужасе, вы часть этой системы». На учителей махнули рукой еще прошлой осенью, и до сих пор никто не смотрит на образовательное комьюнити как на людей. Но даже несмотря на все это, многие из учителей сохраняют человеческий облик и остатки здравого смысла. Они могут выполнять ритуальные действия, которые от них ждут, но делают это, очевидно, на троечку по десятибалльной системе, не стараясь. Конечно, факт, что людям приходится выживать, приспосабливаясь к системе, – это безобразие. Но я пока не вижу в школе серьезной трагичной истории. 

KYKY: То есть сейчас ситуация главным образом отличается от СССР отсутствием идеологической пропитки?

Ю.Т.: Да, «они» пытаются навязывать идеологию, но как можно навязать абсолютный маразм? Как заставить людей перестать верить в то, что им нужна свобода? Как заставить забыть, что творилось весь этот год? В школах будет не идеология, а сплошная декорация, какой является сама система в Беларуси: она внутри с трещинами и с серьезными эрозиями.

К тому же надо учитывать, что в стране огромное количество школ. «Они» пришлют в каждую каких-то людей, силовиков, которые будут строить учителей? Возможно, среди них найдутся и идейные, но это будут люди, лишенные хоть какого-то авторитета в школе, поэтому на них будут смотреть как на изгоев. «Они» пришлют в школы церберов – и их будут воспринимать так же. Любое насилие всегда вызывает противодействие, даже просто моральное и эмоциональное. Знаете, как иногда в гастрономах на должность охранника ставят пенсионера, который не справится ни с одним хулиганом, но его присутствие немного останавливает людей от активных действий. 

KYKY: А как вы себя помните в советской школе? Как вы и ваши ровесники относились к подобным урокам идеологического воспитания? 

Ю.Т.: В мою школьную бытность было два ключевых предмета, которые можно обсуждать по аналогии с современной беларуской школой. Первый – политинформация, на которой мы собирались раз в неделю, зачитывали какие-то газетки и рассказывали о международном положении. Но, честно скажу, не могу вспомнить ни одной политинформации у себя в школе – знаю только, что она точно была. Был еще предмет начальная военная подготовка – то, что «они» сейчас делать в школах пытаются.

Все это было у нас до 89-го, даже 90-го года. До этого времени и комсомол еще существовал, и другие партийный организации, но мы уже смотрели на них с мыслью «ребята, вы занимаетесь ерундой, мы с вами теряем кучу времени». Это было в конце 80-х. В Совке был развитый социализм, комсомольские, октябрятские, пионерские организации – и был период, когда люди в эти догмы действительно верили. «Мы живем в самой лучшей стране в мире, и нам повезло, что мы не родились в Америке» – такое понимание присутствовало в обществе. И я хорошо помню эволюцию, после которой все стали думать ровно наоборот. Она началась в начале 80-х и длилась до конца десятилетия, вместе с моим взрослением. Поэтому в конце моей школы никто всерьез не воспринимал ни идеологические программы, ни разговоры на политические темы – нам было плевать. Все думали о том, где купить джинсы и какую музыку послушать, причем явно не советскую, а более приличную. 

Суть перестройки была в том, что люди десакрализировали весь вот этот социализм и влияние партии. Произошла серьезная эрозия действующей власти. И, думаю, мы сейчас находимся в примерно таком же состоянии, в каком был союз в конце 80-х: десакрализация власти в Беларуси уже произошла. Немногие беларусы теперь верят, что Лукашенко – самый главный вождь, даже среди тех, кто его демонстративно поддерживает. Многие показывают свою преданность, ожидая какой-то экономической стабильности и опасаясь худших сценариев лично для себя. Все это привело к тому, что идеологию просто невозможно построить – для этого нет почвы. 

KYKY: В СССР не было тиктока, нетфликса и телеграма – может, само наличие открытого доступа в интернет заранее говорит о проигрыше пропаганды? 

Ю.Т.: Конечно. Тогда не было возможности открыто высказывать свою точку зрения и читать альтернативную. Мы жили в закупоренном пространстве, который заперли железным забором. Информация была единственного регистра, направленного на советскую идеологию. Сейчас принципиально другая ситуация. Поэтому, как 83,5% на выборах, «они» нарисуют такие же показатели, что якобы провели какую-то деятельность, но на деле ничего работать не будет. В каких-то школах появятся олухи, которые будут активно что-то рассказывать, но в большинстве своем они быстро выдохнутся.

KYKY: Почему вообще в 2021-м мы сравниваем реальность с Союзом? В какой момент мы должны были избавиться от параллелей с тем временем? 

Ю.Т.: Нет понятия «мы должны». И я не верю в революционные сдвиги, которые происходят в мире: революция может лишь что-то разрушить, созидает – эволюция. И только когда общество созревает до понимания, что его не устраивает отсутствие выбора, то же качество школы, тогда и начинается эволюция. Я вижу эти изменения в беларуском обществе прямо сейчас – вижу трещину, которую дала вся лукашенковская идеология, так называемая стабильность. Что интересно, следы гражданского общества в нашей стране можно было наблюдать и пять лет назад, но я был убежден, что подобный сдвиг произойдет еще лет через пять. Я не ожидал, что общество будет готово к переменам так быстро, к выборам в 2020-м.

А что касается происходящего в школах, это сумма всех обстоятельств. Если люди в 94-м хотели вернуть себе авторитарную власть, то они это сделали. Если их устраивала абсолютно индифферентное отношение учителей к человеческой личности, они этого не меняли.

Вспомните, еще 15-20 лет назад детей воспитывали абсолютно иначе: видеть в ребенке личность – тренд последних 10 лет.

До этого по инерции существовала совково-крестьянская система образования и воспитания даже в семьях. Причем патриархальная и авторитарная: девочки – замуж, мальчики – на заработки. Сегодня структура семей сильно изменилась, пусть и не везде, но уже заметна тенденция на воспитание личности у детей. Прислушиваться к тому, чего хочет ребенок, стало первичным, а телесные наказания уже считаются архаикой. 

Все эти изменения произошли не потому, что кто-то умный написал в книге «мы должны так жить». Это следствие развития общества. Люди изменились. У них появился запрос на человеческое отношение к самим себе. И если бы этот запрос происходил не последние 30 лет, а 70 лет, возможно, мы бы уже были как Литва – абсолютно свободным, независимым государством. 

KYKY: То есть в 94-м у нас не было шанса избавиться от уроков политинформации? 

Ю.Т.: Шанс был, но люди не были готовы радикально изменить свою жизнь. У большинства населения страны не было запроса на либеральные ценности. Народ был голодный и вспоминал Советский Союз, когда было молодо, зелено и красиво, а потом в один момент все обеднели. И кто в этом виноват? Демократы, конечно, поэтому надо вернуть того, кто делал нас богатыми. Но сегодня запрос на перемены есть. Я не верю, что можно затолкать ощущение свободы обратно в тюбики и сказать: сидите под лавкой и не рыпайтесь. 

KYKY: «Власть» так накинулась на школы именно в этом году, испугавшись, что ее методы воспитания больше никому не нужны? 

Ю.Т.: Накинулись не только на школы, а на все общество: приведите в пример любую сферу деятельности в стране – везде происходит одно и то же. Просто школа стала актуальной, потому что началась учеба, а дети – очень чувствительная тема, поэтому о ней все говорят. Но тронуть детей было большой ошибкой – такой же, какую власти допустили во время ковида, проигнорировав нижний уровень пирамиды Маслоу. И за то, что происходит сейчас в школах, «они» отгребут не меньше, чем в прошлом году. 

KYKY: Кого люди с начесами на голове хотят вырастить? За кем они видят будущее страны? 

Ю.Т.: Есть такая иллюзия, что люди, принимающие решения, чего-то хотят. Они не хотят ничего – они сию минуту решают поставленную задачу. Никакого запроса на будущее, даже индивидуально у чиновников, нет, им плевать. Все, кто сидит во власти, – временщики: сегодня ты председатель исполкома, завтра – подсудимый или заключенный. И так они живут уже 25 лет, поэтому понимают: есть только здесь и сейчас, поэтому надо урвать по-быстрому каких-то денег и сделать все, чтобы не присесть.

Эта система изначально построена таким образом: чтобы попасть наверх 26-летней стабильности, на тебя должен появиться компромат. Ведь если нет компрометирующего материала, на человека невозможно оказывать давление. И все эти чиновники не просто боятся недополучить бонусы, а чтобы папка с их личным делом не оказалась в суде. Плевать им на будущее, на детей – на всё, поэтому решения, которые они принимают, абсолютно идиотские. Они не думают о качестве своих действий, их задача – оправдать ожидания. 

«Как можно совместить советско-комсомольскую лирику с попами?»

KYKY: Ваш младший сын пошел в первый класс. Переживаете, что вся эта идеологическая история скажется на нем? 

Ю.Т.: Конечно, потому что не знаю, каким образом в его школе будут отрабатывать поставленные задачи – всё это может проявиться в жестоком виде. Я переживаю, что у сына может возникнуть определенная эмоциональная каша в голове, но я совершенно не волнуюсь о том, каким человеком он вырастет: ответственность за это лежит на мне, а не на учителях. Мои старшие дочки уже прошли школу, где все это время работала идеология, она никуда не уходила. Был БРСМ с шантажом и другими прелестями, и многие школьники записывались в его ряды, потому что у них просто не было выбора. Но членство в БРСМ не делало детей абсолютно убежденными в идеологической системе. Потому что в таких организациях не умеют созидать ничего, что могло бы отразиться на обществе.

Я сам вырос в этой системе, и, как мне кажется, вполне себе нонконформистом. Мои старшие дети тоже внутренне очень свободные люди. Поэтому, честно скажу, за младшего ребенка в этом смысле я не сильно волнуюсь. Я абсолютно уверен, что вся эта свистопляска с идеологией и остальной ерундой долго не протянет. 

KYKY: Вы с сыном на эту тему не разговаривали? 

Ю.Т.: Ему семь лет, о чем говорить? Сейчас мы обсуждаем совершенно простые вещи: что такое хорошо и плохо, как собирать грибы, почему нужно мыть руки перед едой. Он учится жить, и мы ему в этом помогаем. 

KYKY: А если его заставят в классе гимн петь, как это уже происходит в других школах? 

Ю.Т.: Ребенок делает то, что ему скажут, но пока ему не объяснят, зачем он это делает, никакой осмысленности от его действий ждать не стоит. В этом суть воспитания – постоянно проговаривать с ребенком, почему ему стоит поступать тем или иным образом. Вот говорят тебе семилетнему: «Взрослых надо уважать, и точка». А ты сидишь и думаешь: «А если взрослый – мудак? За что его уважать? То есть я должен одинаково хорошо относиться к вон тому алкоголику, который бьет женщину во дворе, и к маме с папой?». Ребенку нужно объяснять часть «потому что», которую он в силу своего возраста еще не знает. Не думаю, что в школах будут объяснять – там просто скажут: «Надо спеть гимн. Тры раза». И дети споют, но даже значения слов не поймут. И как это на них повлияет?

KYKY: С какого возраста вообще дети становятся подвержены идеологической пропитке? Средняя школа, старшая? Когда начинать переживать? 

Ю.Т.: Родителям нужно не переживать, а заниматься воспитанием: будь человеком, и твой ребенок будет таким же. Для детей существуют моральные авторитеты – это их мамы и папы, они смотрят на них и действуют точно так же. Потому что это единственный пример для подражания, который существует для детей до пубертатного периода. После начинается обратный процесс – отхождение. Кстати, в Совке часто именно в подростковом возрасте людей засовывали в идеологическую машину. Мало кто всерьез занимался пионерами, а вот комсомольцы подбирали под себя людей, чтобы каким-либо образом их использовать.

В современной школе, я уверен, эта система не успеет себя четко сформировать.  «Они» не очень понимают, что вообще делают: ну как можно было совместить советско-комсомольскую лирику с попами?

KYKY: Сможет ли всерьез воспринимать священника поколение тиктока?

Ю.Т.: Думаю, нет. Религиозный постулат изначально создали для того, чтобы люди не поубивали друг друга. Это своего рода Конституция, основной закон, по которому когда-то существовало общество. Административный ресурс, на смену которому пришел уголовный и моральный кодекс. С другой стороны, нельзя обобщать: есть люди, которые искренне верят, и тикток не мешает религии. 

В целом в появлении духовного образования в школе я не вижу ничего плохого. Если детям расскажут основные тезисы, сказанные в Писании – не убивай, не предавай, не обманывай – хуже никому не будет. Это абсолютно человеческие, общесоциальные принципы. А если попы начнут проводить государственную идеологию, это будет проблема, в первую очередь, самих попов. Но я верю, что среди священников найдется масса тех, кому будет мало интересно, как работает пропаганда. 

Ключевая проблема этого предмета в том, что он не оставляет выбора. У родителей и детей нет возможности отказаться изучать религию или изучать что-то кроме православия. Учитывая, что у нас в стране очень много и мусульман, и иудеев, и католиков, – это безобразие.

KYKY: Мы подобрались к главной теме: учебник по духовности и патриотизму уже разработали, родители не могут избавить от него своих детей. Что им делать? 

Ю.Т.: Паника родителей обоснована незнанием, во что все эти уроки могут превратиться.

Многие папы и мамы проецируют собственные страхи по поводу отсутствия решения проблемы, с которой мы живем уже год, на то, что в школе продолжаются конвульсии системы.

Они видят этот маразм, и он вызывает противоречивые ощущения. Сложно понять, каким способом противостоять этой системе, кроме одного: находить способ объяснять ребенку дома, что вся эта идеология в школе – просто игра, не имеющая ничего общего с реальностью.

KYKY: Соучредитель TUT.by Кирилл Волошин предлагал объяснять детям самые базовые вещи: что учителя не всегда правы, что Беларусь и родина – не одно и то же, а президент – это всего лишь менеджер. Согласны с ним? Что еще можно делать? 

Ю.Т.: Согласен с Волошиным, воспитание детей происходит дома. Но вы поймите, идеологическая мишура в школе будет занимать 5% всего времени, в остальные часы дети будут учить буквы и цифры. 

В детстве, до класса пятого, ребенку важно, чтобы к нему относились как к человеку и не делали из него стадо: не ломали личность, а уважали ее. Это очень индивидуальная история, которая зависит от каждого конкретного учителя. И идеология тут роли не играет. Если учитель не по призванию, а по недоразумению, неважно, что он преподаёт: математику или патриотизм – он будет ломать ученика. Если дома компенсировать этот момент нормальными моральными беседами, объяснить ребенку, что свобода личности важнее любых идеологических декораций и других установок, можно обойти систему без жесткого сопротивления, которое пока невозможно. 

Не надо видеть в детях идиотов – они такие же люди, как мы с вами, только пока знают чуть меньше, зато усваивают новое гораздо быстрее, чем мы.

И главное – они слушают своих авторитетов. Чем более уважаемым авторитетом вы будете для своего ребенка, тем больше он будет вам доверять. Авторитет строится не на насилии, а на доверии и уважении, и это всегда только взаимный процесс. Предполагаю, представители школы в виде силовиков выберут насилие, а не уважение, потому что других методов не знают. И тогда дети будут выбирать между домом, где к ним относятся как к личностям, и школой, практикующей другой подход.

Тут хорошо вспомнить, что происходило в Литве, когда туда пришел СССР: с 45-го по 89-й у литовцев было две жизни. Первая, показная, происходила на улице, где все говорили по-русски и приветствовали пионеров и комсомольцев. А вторая была внутри, в семье – с национальными праздниками, с Рождеством, с сохранением своего языка и культуры. Таким образом литовцам удалось сохранить себя и свое гражданское общество, хотя период сопротивления длился почти 50 лет. Нам, я думаю, такой долгий марафон не предстоит – уже видно финиш. 

KYKY: Если эта машина захочет научить патриотизму ребенка, родители которого прошли через сутки или прямо сейчас сидят в тюрьме?

Ю.Т.: Когда такой ребенок в классе один, его легко сломать. Но в ситуации, где из 20 учеников таких 15, директору школы будет сложно их чему-то научить и перевоспитать. Все же видели, как в прошлом году не только старшеклассники, но и дети помладше громко возмущались.

Дети взрослеют достаточно быстро и уже к 6-му классу все понимают. Если дома им не промывают мозги пропагандой, в школе они смотрят на нее вполне скептически. Особенно, если пострадали их родственники или друзья. Они просто не поверят дядям в форме. Но, конечно, если ребенок станет возражать, карательная машина начнет работать против родителей. Так что можно заранее сказать ребенку: «В школе не особо что-то рассказывай: с друзьями можешь делиться, а с учителями не стоит. И от человека, который занимается идеологией, держись подальше».

KYKY: Как думаете, как вся эта идеология в школах отразится на новом поколении?

Ю.Т.: События, которые происходят в обществе, в любом случае отражаются на поколении. Невозможно сказать, какими бы были дети, не будь этих факультативов в школах – в истории нет сослагательного наклонения, есть сумма обстоятельств. Есть так, как есть – вопрос в том, как мы решаем эту задачу. Процессы происходят не сами по себе – люди в них участвуют и их формируют. 

Есть очень важный статистический параметр, который появился в Беларуси в 2020-м (не знал этого раньше): больше половины населения нашей страны моложе 40 лет. Это значит, что большинство беларусов уже 30 лет – практически всю свою сознательную жизнь – живут не в советском обществе. Это люди, у которых есть выбор, есть свобода перемещения в пространстве в том или ином виде. Еще один факт – самое большое количество шенгенских виз, которые выдали за все время в мире, получили беларусы. Это значит, что многие из наших людей видели, как живет общество за пределами Беларуси и России, которая тоже недалеко ушла от Совка в своем развитии. И еще один фактор: 70% населения беларусов живет в крупных городах. Если мы помножим одну статистику на другую, увидим: большинство в нашей стране – это молодые люди со здравым смыслом, настроенные на развитие и будущее.

Переживать по поводу маразма в школах нужно, мириться с этим нельзя. И в первую очередь стоит беречь себя и своих детей от воздействия системы – мы пока не знаем, как она будет действовать. Но я действительно убежден, что эта система уже не способна всерьез повлиять на гражданское общество. В том числе, на детей: у «них» нет ни методики, ни здравого смысла – ни таланта, ни способностей. 

KYKY: И последний вопрос: какие книги вы бы посоветовали сейчас почитать беларусам? 

Ю.Т.: Ты – это сумма прочитанных тобой книг, так что можно перечислять сотни полезных людям изданий: начиная с Евангелия, заканчивая философами. В нынешнее время эмоциональных социальных сдвигов я бы рекомендовал почитать о том, что такое СССР и чем страшна советская система. Например, книгу Ивана Бунина «Окаянные дни» о том, откуда берется такое общество. И дневники Михаила Пришвина, он писал про природу и детей, но на деле был тонким, глубоким человеком.

Есть еще одна хорошая книга, где рассказывается, как жили при Сталине. Ее написал немецкий архитектор Рудольф Волтерс, который был другом [личного архитектора Гитлера Альберта] Шпеера. Волтерс работал в нацистской Германии, а в 30-е оправился в Советский Союз, завербовался в Новосибирск, а после написал книгу «Специалист в Сибири». По сути, это дневники Рудольфа, где он описывает быт советского человека образца 33-го. Подобных документальных свидетельств того времени сохранилось мало, потому что люди тогда боялись записывать правду. Думаю, сейчас эта книга будет откликаться у очень многих.

Если вы хотите больше интервью с умными беларусами, поддержите KYKY – подпишитесь на наш Patreon за мерч и другие бенефиты. А если любите отношения без обязательств – сделайте быстрый донат на нашем сайте (окно для донатов – прямо под этим материалом).