KYKY: Хочу начать с главного вопроса: как финансовый директор с 12-летним стажем решает открыть студию керамики?

Татьяна Ворожун: Стаж у меня гораздо больше! Я окончила ВУЗ в 96-м, но работать начала в 94-м – не хочу об этом вспоминать, чтобы не начали считать мой возраст (смеется). После института работала главным бухгалтером в разных фирмах, потом – когда появились дети – пришла в [интерактивное агентство] Red Graphic на позицию финансового директора.

При этом с детства я была человеком творческим. Ходила в художественную школу, сама себе шила одежду, стригла всех друзей и подруг. Но во времена моей юности для родителей было важно, чтобы их ребенок получил «правильное» образование – это беда нашего советского воспитания. Стоило только заикнуться, что ты хочешь стать парикмахером, в семье сразу принимали твои слова в штыки, потому что профессия «стричь людей» была не такой престижной, как «экономист». Да и к тому же мои бабушка и дедушка были главными бухгалтерами. Родителям из династии экономистов, людей науки и учителей было еще сложнее представить своего ребенка в творческих направлениях: они не понимали, что на этом можно зарабатывать деньги. В отличие от династии художников или артистов. Поэтому мой уход в экономику – общее семейное решение. 

Но это не значит, что я училась и работала «из-под палки» – любовь к цифрам тоже была, и мне действительно нравится быть финансовым директором. Когда ты делаешь отчетность для управленцев, учредителей, понимаешь, что они принимают решения о дальнейшей стратегии компании на основании твоих выводов. Это очень важно, это то, что я умею и люблю делать.

«Открыть фирму в Эстонии очень просто»

Т.В.: Мои первые годы в агентстве были достаточно тяжелыми. Работа в новой отрасли поначалу всегда требует дополнительных усилий: я была вынуждена тратить на работу не восемь часов, а одиннадцать. И работать по выходным, чтобы все успеть – в таком режиме случается момент, когда ты просто выгораешь. Поэтому параллельно искала себе кардинально другое занятие, чтобы не уходить полностью в работу. В Минске по выходным ходила на курсы к художнице – хобби дает большие жизненные силы, поэтому так важно уметь не зацикливаться на одной работе. Наверное, это правило не работает только для творческих людей, которые могут и так себя по полной реализовать. Когда же знакомишься поближе с многими «не творческими», узнаешь, что кто-то из них играет на гитаре, пишет стихи, занимается спортом. Я не знаю людей, которые изо дня в день ходят только в офис и домой. 

Из моей жизни творчество никуда не исчезало, как и детская мечта – открыть собственную студию. Только в детстве я думала, что стану дизайнером одежды. Помню одну из первых поездок в Европу, это был Амстердам. Когда я увидела все эти амстердамские магазинчики с большими витринами, за которыми люди что-то мастерят – меня сильно впечатлила эта картина. Наверное, она осталась где-то на подкорке, потому что немало лет спустя я увидела похожую студию в Таллинне. Это был момент, когда ты смотришь на помещение и понимаешь: вот то, о чем ты мечтал всю жизнь. Так я и решила открыть свою студию.

KYKY: Два года назад твоя семья переехала в Таллинн. Эстония стала катализатором ухода в творчество?

Т.В.: У мужа была необходимость уехать по работе. Принять вместе с ним окончательное решение не было чем-то сложным – трудности начались после.

Вдруг ты понимаешь, что с утра банально не можешь прийти на работу, выпить чашку кофе со своими коллегами. Я никогда не думала, что для меня это так важно.

Я родилась в Минске, там же окончила школу, ВУЗ, нашла работу. В Минске у меня много друзей и знакомых, а в Таллинне поначалу не было никого. Сейчас, конечно, всё изменилось (улыбается).

Переезд действительно заставил задуматься, что в жизни для меня важнее всего. Понятно – семья, дети, работа. Но есть же и что-то для души, твое сокровенное желание, которое ты не осмеливаешься высказать вслух. И только когда у тебя появляется свободное время – а в Таллинне у меня его было много – начинаешь сам себе говорить, чего же ты хочешь. Я ходила в мастерские к художникам, а потом записалась на курсы керамики. Именно это хобби мне всегда представлялось чем-то недоступным и очень сложным. Керамисту нужно специальное оборудование, печи. Я думала, что это что-то невообразимое, что нельзя просто взять и сделать. В Таллинне же очень много керамистов – я далеко не одна такая. Попробовала лепить из глины – мне понравилось. И захотелось постоянно заниматься этим делом, а не просто 2-3 раза в неделю ходить на занятия. Это еще одна причина, по которой появилась собственная студия.

И финансово и морально в этом желании меня поддержал [супруг] Сергей. Как ни крути, открыть студию – это большие денежные затраты. А я не могу сказать, что я вся такая независимая и мне не нужна помощь.

KYKY: Расскажи поэтапно, как беларусу открыть собственный бизнес в Эстонии? Твое гражданство как-то повлияло на этот процесс?

Т.В.: У меня беларуское гражданство, и я не собираюсь его менять. И не могу – только через восемь лет (смеется). Оно никак не повлияло на открытие фирмы – в Эстонии законы для всех людей мира одинаковы. А именно по-человечески к беларусам здесь очень хорошо относятся. Кажется, у всех эстонцев есть родственники в нашей стране – они нас очень любят.

Открыть фирму в Таллинне очень просто. Все вопросы решаются, не выходя из офиса. Я зарегистрировала компанию удаленно, по видеосвязи открыла счет в банке. Потом сняла офис, согласовала с арендатором все, что хочу сделать в его помещении – нужно было обустроить еще одну мойку.

В Таллинне нет жуткой зарегулированности – я это поняла, когда уже печь для обжига керамики устанавливала.

Чтобы с ней работать, нужно просто вызвать сертифицированного электрика, чтобы он тебе ее установил и выполнить требования завода-изготовителя. Разрешение пожарников на ее работу брать не нужно. Но так как я планирую продавать в студии кофе, мне нужно было получить справку для работы с продуктами – что-то вроде беларуской санкнижки. Я получила ее за пару дней. Вот и всё.

Я знаю, что ко мне могут прийти проверяющие – выяснить, правильную ли я использую глазурь. К ней есть требования по химическому составу. И я знаю, что у меня нет нарушений по этому пункту. А если проверяющие найдут любые другие погрешности, сначала предупредят, дадут возможность все исправить, и только потом будут применять некие меры.

KYKY: Звучит очень легко и просто. А сколько все это стоит?

Т.В.: Это и правда очень просто, но дорого. Я уже вложила в студию больше 10 000 евро: потратилась на аренду, купила печь, гончарный круг, глину, глазурь, инструмент для работы, кофемашину, мебель.

Отчет в налоговую надо сдавать только в конце года, поэтому несмотря на то, что я финансист, еще даже не завела себе учет. Я понимаю, что все эти расходы не окупятся быстро. Но отношусь к студии, как к реализации мечты – даю себе три года на то, чтобы раскрутиться и стать узнаваемой в Таллинне. Конечно, творчество – история не про деньги, но я надеюсь, что моя студия сможет себя окупить за это время.

На самом деле, когда только начала делать студию, мне казалось, что я все знаю и умею. Это как студент, который заканчивает институт и думает, что может устроиться сразу главным бухгалтером, потому что он уже молодец. Если бы у меня были все те знания, которые есть уже сейчас – кажется, я бы побоялась. Но пути назад уже нет – в мае мы заключили договор аренды помещения, сделали косметический ремонт, в июне открыли двери студии в тестовом режиме. Правда, только в сентябре я смогла сказать, что привела студию в тот вид, в котором я ее задумывала. Слишком долго ждали необходимое для нее: печь из Германии и кофемашину из Италии.

В офисе тебе никто не скажет: «Вау, какой красивый финансовый отчет!»

KYKY: Студия официально открыта – расскажи, как она будет работать, зачем можно идти к тебе?

Т.В.: До официального открытия студия работала как магазин керамики. Я продавала свои работы и работы эстонских керамистов. А по вечерам проводила мастер-классы по лепке. После открытия мастер-классы тоже останутся. Плюс, мы будем предлагать гостям кофе в наших прекрасных керамических чашках. Это очень узкая концепция, но мне она очень нравится. Мне интересно делать место, куда приходят люди, чтобы сделать чашку, а потом из нее чего-нибудь выпить. К слову, у меня есть разрешение на продажу алкоголя (до 20%) – думаю, скоро эта идея тоже реализуется.

В тестовом режиме студия работала практически все лето, многие гости приходили и хотели слепить что-то своими руками, хотя финансово это дороже. Чтобы сделать одну чашку, нужно прийти на два мастер-класса, которые стоят дороже, чем уже готовая чашка. Сначала чашку нужно слепить – по времени лепки все зависит от рук, в среднем, на это уходит первый час мастер-класса – и оставить ее на пару дней сохнуть. Затем чашка отправляется в первый обжиг, после она достается из печи и покрывается глазурью. Потом чашка идет во второй обжиг – процесс не быстрый.

В офисе тебе никто не скажет: «Вау, какой красивый финансовый отчет!». А здесь ко мне заходят люди из разных стран мира и делают комплименты про уют, обстановку – это безумно приятно. Мои основные покупатели – туристы, первые были из Бразилии. А потом заходили гости из Австралии, Японии, Китая, Германии. 

Пока в студии я все делаю сама, бариста и других помощников у меня нет, они и не нужны – работаю на тихой улице, где нет толп туристов по сорок человек с экскурсоводами, табличками и зонтиками. До нас доходят те туристы, которым интересно увидеть не только самые известные места города, но и найти что-то уединенное. Их не так много, поэтому я справляюсь в одиночку. Физически самое тяжелое для меня – переминать глину, а остальное мне дается относительно легко.

KYKY: Дома уже все застелено керамикой? Семейные тоже лепят?

Т.В.: Керамической посудой заставлено еще не все, но мы к этому идем (смеется). Такая посуда отлично подходит для террас, у нас тоже есть терраса, поэтому мне хотелось бы использовать там только керамику. Вообще, эстонцы очень любят жить за городом, уединенно – мне кажется, поэтому они испытывают симпатию к керамике. А муж с детьми не лепят. В основном они приходят в студию, чтобы выпить кофе из новой кофемашины – он очень вкусный.

Студия стала местом притяжения всех моих новых и старых знакомых. Все они безумно поддерживали и помогали – это было приятной неожиданностью. С многими из них я познакомилась на курсах эстонского, потому что они такие же приезжие, как я, и вынуждены учить язык. Если ты переезжаешь в Таллинн без работы и только со знанием русского языка, найти должность здесь будет крайне сложно. Немногие фирмы согласятся взять тебя на работу. Даже на позицию секретаря эстонцы берут со знанием русского, эстонского и английского. И это еще одна причина, чтобы открыть собственное дело.

Ну а что касается родителей, то мама действительно гордится мной, а папа с удовольствием помогает с ремонтными работами в студии во время отпуска и тоже подумывает заняться керамикой в Минске.

KYKY: Мне кажется, если бы твоя семья осталась в Минске, ты бы не решилась открыть эту студию. Я ошибаюсь?

Т.В.: Студия – это мечта, в теории, она могла бы реализоваться в Минске. Но когда ты с утра до вечера поглощен работой, у тебя нет вариантов остановиться и хотя бы подумать, с чего начать. А пока ты просто мечтаешь и ничего не делаешь – ничего и не происходит. Только на этапе поиска помещения в голове выстраивается картинка, которая дает тебе понять, на что ты можешь рассчитывать в плане собственных физических и финансовых сил. Так что если бы мы с Сергеем остались в Минске, сейчас у меня, скорее всего, не было бы студии. Поэтому спустя два года я понимаю, что идея Сергея уехать – отличная идея.

KYKY: Почему ты продолжаешь работать в агентстве? Не хочется забыть про цифры и финансовые отчеты или как раз ради финансов работаешь там удаленно?

Т.В.: Red Grahpic – это и мой проект тоже, я являюсь одним из учредителей, и я не могу взять и бросить его. И да, работа позволяет мне покрывать расходы студии.

Сейчас я работаю в агентстве не полный рабочий день – оперативные вопросы из-за переезда пришлось передать, потому что на расстоянии многие моменты контролировать сложно.

Сейчас мой рабочий день – с 9 утра до 23 вечера – это намного напряженнее, чем было в Минске. Первую половину дня я посвящаю финансам в Red Graphic, вторую половину дня – керамике.

Хотя официально студия открыта с 12 до 17, я часто задерживаюсь там подольше, потому что только вечером многие могут приходить на мастер-классы. У меня появился комфортный баланс: с одной стороны, есть работа, которую я знаю и умею делать, с другой – студия-хобби, которая вдохновляет. Зачем отказываться от чего-то?

KYKY: Что будет через три года, если студия не окупится? А если, наоборот, дела пойдут отлично – откроешь франшизу в Минске?

Т.В.: Я не знаю, где буду жить через три года (смеется)! Если вернусь в Минск, может быть, и открою что-то подобное. Останусь в Таллинне – едва ли буду масштабировать студию. Моя маленькая концепция – воплощение всего, что мне нравится. Я не хочу ее менять.

Мы изначально приняли с Сергеем решение о том, что если студия не окупится, вложенных в нее денег жалеть не будем. Я заслужила право попробовать исполнить свою мечту – дети выросли, у меня есть время и финансовая возможность, почему нет?

Я и правда первое время очень скучала по первой утренней чашке кофе с коллегами – жизнь складывается не только из глобальных вещей, но и мелочей, которые задают настроение. Вспоминала, как в Минске приходила в наш красивый офис и мы все вместе садились за большой стол и рассказывали друг другу свои новости. Сейчас у меня появилась другая, не менее ценная для меня экосистема. Моя студия находится в старом городе – в Минске нет такого красивого исторического места. Каждое утро я прохожу по нему, здороваюсь с владельцами других магазинчиков по соседству, с которыми мы давно перезнакомились и теперь тоже пьем кофе. Или просекко по вечерам. У меня появились новые моменты, которые я очень ценю – как об этом можно жалеть? И я думаю, что этот проект помог мне вписаться в новую таллиннскую жизнь.