Часть 1. Кому нужны суррогатные партнёры и почему это не только про секс

До сексуальной революции люди с сексуальными проблемами были обречены. Но в 1970-х исследователи Мастерс и Джонсон ввели понятие суррогатного партнерства и изменили мир. В то время суррогатами были только женщины. Сейчас секс-помощь оказывают и мужчины.

В основном за практически-ориентированной секс-терапией обращаются мужчины. Обычно это девственники, или страдающие от эректильной дисфункции, преждевременной или отложенной эякуляции мужчины. Это могут быть застенчивые программисты, военные с посттравматическим синдромом или пережившие плохой сексуальный опыт люди – кто угодно.

«Мой любимый клиент был очень стеснительный 50-летний мужчина, — рассказывает Стефани, суррогатная партнерша с десятилетним стажем из Сан-Франциско. – У него никогда не было сексуального опыта с женщинами. Сначала у нас были только разговорные сессии, на которых он учился распознавать и проговаривать свои чувства. Затем начались свидания. Мы встречались один раз в неделю у него дома. Он готовил вкусные вегетарианские блюда. Потом зачитывал мне свои стихи. Он был талантливый поэт! Дальше мы шли в спальню. Но моя работа не только про секс. Она про психологическую помощь в понимании собственных потребностей, желаний и чувств и про коммуникацию между людьми. Наша последняя сессия прошла с вкусной едой, сидром и разговорами. Так мы отметили наш успех. Годы спустя я получила от него приглашение на свадьбу. Я была счастлива за него!»

Женщины тоже обращаются за помощью к суррогатам. Часто их клиентами становятся пережившие насилие, неуверенные в себе, с низким сексуальным желанием, вагинизмом, вестибулитом (боль и жжение при касании влагалища), анаргозмией и другими интимными проблемами девушки. Мне удалось пообщаться лично с практикующим в Москве и Питере суррогатным партнером, которого зовут Анзол. Он раньше работал в бьюти-индустрии. К нему приходили девушки и, пока он делал им маникюр, они рассказывали про свою личную жизнь и даже спрашивали советы по отношениям.

Помимо основной работы, Анзол занимался шибари, участвовал в секс-вечеринках, делал эротический массаж. Так что в какой-то момент деятельность, связанная с сексом, перевесила — он бросил маникюр и стал суррогатным партнером. «Чаще всего ко мне приходят молодые девушки. Есть и взрослые женщины 50+, которые уже чего-то достигли в жизни или в карьере, а теперь хотят разобраться и в сексе. Приходят и только что разведенные и непонимающие, что делать дальше, женщины.

Многие случаи сначала выглядят сложными. Но на практике всё оказывается намного проще. Например, дама 50+, три партнёра за всю жизнь, 12 лет брака, двое детей. Нет оргазмов и удовольствия от секса. Мне казалось будет сложно. Но, по факту, ей просто не уделяли должного внимания.

Как правило, мне хватает одной-двух встреч, после которых девушки обычно уходят с осознанием, что с ними всё в порядке. Они понимают, что могут заниматься сексом и испытывать оргазмы, сквирт или получать другие крутые ощущения. Результатом моей работы можно назвать положительный сексуальный опыт, подкрепление на практике теорий и понимание, как работает собственное тело».

Суррогат из Великобритании Энди рассказал в интервью Telegraph о том, как проходят его сессии с клиентками: «Первая встреча — это знакомство, в ходе которого человек привыкает находиться в одной комнате с незнакомым мужчиной. Я спрашиваю: «Сейчас вы в комнате с мужчиной, как вы себя чувствуете?» Эта ситуация может напомнить им какие-то моменты из детства, о которых мы должны поговорить, потому что, возможно, в этих воспоминаниях кроется разгадка проблемы.

Иногда, чтобы перейти к сексу с пенетрацией, нужно много времени. Но некоторые женщины хотят сразу приступить к делу. Если девушка спешит, я стараюсь остановить ее и выяснить, почему так происходит. Многие торопятся, потому что хотят быстрее испытать оргазм, который считают целью любого секса.

После нескольких разговорных сессий я перехожу к прикосновениям. Я спрашиваю клиентку, какие касания ей нравятся. Кому-то нравится массаж в одежде, кому-то — частично без нее. Иногда мы можем сидеть рядом друг с другом на диване и выяснять, что будет происходить, если я буду придвигаться ближе: будет ли это возбуждать? Или возникнет желание убежать? Или захочется большего контакта?

Как только женщине становятся комфортны мои прикосновения, приходит время снимать одежду. Я могу предложить снимать по одной вещи и одновременно называть одно убеждение, которое мешает принимать свое тело и получать удовольствие. Например, она может сказать: «Меня останавливает то, что я некрасивая и моя грудь слишком большая». Снимая вещь и называя убеждение, она как будто убирает веру в то, что она некрасивая. Далее я предлагаю дать ей фидбэк о том, что вижу, например, могу сказать: «Ваша грудь выглядит очень чувственной и феминной для меня».

Пары тоже часто обращаются к таким профессионалам. «Ко мне пришла супружеская пара, которая была 20 лет вместе, — рассказывает Huffpost Кендра Холлидей, секс-коуч из Миссури. Жена не понимала, как делать минет мужу. Это стало настолько большой проблемой, что они собирались разводиться. Они наняли меня для практики. Работая с ними, я смогла точно определить проблему: женщина относилась к оральному сексу слишком механично, как в порно. Я научила ее, как поменять это мышление, чтобы быть более включенной, присутствующей и чувственной. В течение двух сессий их проблема была решена».

Часть 2. Как суррогатное партнёрство работает на Западе и почему оно считается проституцией в странах пост-СССР

Суррогатное партнёрство зародилось в Северной Америке. В 1973 году в Лос-Анджелесе появилась первая международная ассоциация суррогатных партнеров (IPSA), куда могут обратиться люди за помощью, и в которой проводятся обучающие тренинги. В 80-е произошел бум секс-терапии. А в 90-х из-за паники, вызванной вспышкой СПИДа, практика заглохла. В 2010-х она снова стала обсуждаемой, после выхода фильма «Суррогат», в котором женщина работала с мужчиной в инвалидной коляске, который мечтал распрощаться с девственностью.

Деятельность секс-ассистентов для людей с ограниченными возможностями частично легализована и сертифицирована в Америке и некоторых других странах. Кендра Холлидей вспоминает своего клиента с мышечной дистрофией: «Ему сказали, что он не доживет до 20 лет. Но когда он перешагнул эту дату, понял, что ему нужно научиться сексу. Он нанял меня. Однажды после сеанса я легла сверху на него — он начал плакать. Я спросила, что он чувствует, и он сказал: «Я впервые почувствовал чье-то дыхание и сердцебиение»».

Джозелин Нердал, секс-коуч из Канады, которая раньше работала в секс-индустрии, рассказала CBC о трудностях людей с инвалидностью: «Некоторых людей с ограниченными возможностями часто касаются сиделки или близкие, которые помогают им одеваться, мыться или принимать еду. Но несмотря на такой частый физический контакт, отсутствие эротических прикосновений может заставить их чувствовать себя изолированными, подавленными или даже «не-людьми». Ее клиенты говорят, что иногда с ними хотят переспать из жалости, что наносит им еще одну травму. Но работа Джозелин заключается не только в доставлении сексуального удовольствия за 225 долларов в час — это помощь в изучении тела и его возможностей.

В Канаде предоставление секс-услуг — легальная деятельность, но ее продвижение запрещено. В Нидерландах ситуация иная: государство частично покрывает расходы на суррогатов для людей с инвалидностью. Хотя многие граждане выступают против того, что их налоги уходят на удовлетворение чужих сексуальных потребностей. В Чехии тоже есть специальные службы для инвалидов. Услуги партеров стоят около 50 долларов. Что касается людей, у которых нет инвалидности, но есть большие проблемы в сексе, – все сложнее. Они должны либо самостоятельно находить себе профессионала, готового помочь, либо обращаться к сексологу или психотерапевту, который направит к специалисту.

В Израиле, как в Америке, активно развивается практика секс-терапии. В Тель Авиве есть клиника доктора Ронит Алони, в которой работает больше 30 секс-терапевтов, психотерапевтов, социальных работников, врачей и около дюжины суррогатов. Услуги профессионалов там стоят больше двух тысяч долларов в месяц. «Большинство наших пациентов не религиозны, — рассказывает JTA основательница клиники Ронит.

Но иногда к нам обращаются молодые ортодоксальные евреи и харедим-мужчины, которых привлекают другие мужчины, чтобы научиться заниматься сексом с женщинами. В большинстве случаев к нам их отправляют раввины. У нас с ними работают ортодоксальные терапевты и «кошерные» секс-суррогаты.

И прежде чем вступать в сексуальные отношения, они используют микву — ритуальную ванну для омовения».

В постсоветских странах работа суррогатных партнеров расценивается как проституция – соответственно, она нелегальна. Девушки рассказывают про Анзола друг другу лично. И никто не отменял магию соцсетей. Этот российский суррогатный партнер ведет свой Telegam-канал, в котором откровенно пишет про свою жизнь, постит видео о том, как из презерватива сделать «защиту» для кунилингуса, и публикует отзывы от своих клиенток. Как он сам говорит: «Меня передают из рук в руки».

Но проституция и секс-терапия с суррогатом отличаются в первую очередь преследуемыми целями. Цель проституции в немедленном сексуальном удовлетворении нужд клиента. А суррогатный партнер включается в долгосрочное терапевтическое взаимодействие, чтобы перезагрузить сексуальную жизнь клиента и отправить его проживать новые опыты без стыда и страха. Суррогат помогает не только с сексом, но и с коммуникацией, повышением самооценки и развитием осознанности.

Конечно, интимное взаимодействие двух людей, особенно, когда один из них никогда не испытывал сексуального удовольствия, может быть эмоционально травмирующим. Клиент может влюбиться в секс-работницу, которая реализовала его фантазии, как и в суррогатного партнера, который, помимо хорошего секса, задает вопросы, слушает, обучает и как бы становится заботливым родителем.

«У меня есть некоторые правила поведения, например, я всегда держусь несколько отстраненно, не копирую эмоции девушки и всегда нахожусь в ясном сознании. Также у меня есть две любимые женщины. Это все позволяет мне не влюбляться надолго, — поясняет Анзол. Хотя во время сессий я влюбляюсь, ведь по-другому не сработает. Я люблю девушку в моменте, во время сессии, а потом всё заканчивается». В подкасте «Это разве секс?» Анзол рассказал, что до того, как он начал брать деньги за свою работу, он чувствовал опустошение. «Я помогал ей. Она реализовывала то, что хотела и говорила «пока!». А я чувствовал себя использованным». Поэтому денежное вознаграждение — это не только плата за услугу, но и защита от эмоционального выгорания.

И еще одно отличие: суррогатный партнер (в идеале, в данном контексте читайте – в Америке) — это участник триады «психотерапевт — клиент — суррогат». «В России нет хороших сексологов или специалистов, работающих с сексом, — поясняет Анзол. Как только я найду такого, или он найдёт меня, то будем работать вместе».

На данный момент весомых научных доказательств того, что суррогатное партнёрство эффективно, нет. Во-первых, не все партнеры сотрудничают с психотерапевтами, которые могли бы проводить исследования и оформлять их в научные статьи. Во-вторых, из-за проблем с легализацией многие суррогаты предпочитают не светиться. И, в-третьих, тема секса все еще табуирована во многих странах, а в академической среде — и подавно. Поэтому всё, что сейчас есть в распоряжении людей, которые считают, что им нужна такая помощь — это сарафанное радио и истории тех, кто уже прошел секс-терапию.