Что такое саббатикал и откуда он взялся

Саббатикал — это отпуск сроком от трех месяцев до бесконечности. Название произошло (как ни странно) от библейского Шаббата, который переводится как священный день отдыха. Впервые саббатикал ввели в Гарвардском университете в XIX веке. Тогда профессорам, которые преподавали шесть дней в неделю, разрешили брать годовые отпуска, чтобы те смогли заняться своей научной деятельностью. 

Сейчас саббатикал используют как возможность помочь сотрудникам, которые переживают эмоциональное выгорание, но не хотят увольняться, а готовы вернуться к работе после длинной паузы. Оплачиваемый или частично оплачиваемый саббатикал уже можно взять во многих международных корпорациях, например в eBay, Intel и Google. Беларусы (надеемся, это пока) уходят в затяжной отдых за свой счет. Как это и сделала наша героиня – Алла.

Как услышать первый звоночек, что пора всё бросать

KYKY: Алла, ты уже год не работаешь – это круто!

Алла Алоэ: Я рада, что новость позитивно восприняли. 

KYKY: Думала, может быть негативная реакция? 

А.А.: Вокруг ситуация и без того неприятная: ковид, политический кризис в Беларуси, а ты сознательно решаешь оставить хорошую работу. Реакция могла быть разной. 

KYKY: Понимаю. Сейчас нередко люди запрещают себе радоваться и расслабляться, потому что вокруг много боли. 

А.А.: Иногда, и правда, совестно, но с этим чувством надо бороться. Тебя просто не хватит на переживания за всё и всех.

KYKY: Многие медиа пишут, что саббатикал нужен людям, которые переживают эмоциональное выгорание. Это твой случай? 

А.А.: Изначально у нас с моим супругом был план: хотели взять отпуск на полгода и переехать в другую страну – нам очень нравится Германия, Берлин. Мы больше года готовились к переезду, думали, что Митя (супруг) там найдет работу, а я либо буду подрабатывать удаленно, либо со временем тоже что-то найду. Это была наша мечта – пожить в другой стране не в качестве туристов и сделать вывод: хотим мы навсегда уезжать из Беларуси или нет. Но у Мити начались проблемы со здоровьем, а когда они решились, мир закрыл границы из-за пандемии. Стало понятно, что никуда мы уже не уедем. Мы понимали, что остаемся в Минске, но решили: окей, побудем полгода дома. Правда, отпуск затянулся на год. Я полностью остановила работу, а Митя доводил из дома оставшиеся у него проекты. 

KYKY: Расскажи, сколько часов в день ты работала до отпуска? Сколько у тебя вообще было проектов, когда решилась уйти? 

А.А.: Когда уходила из агентства Pocket Rocket, мы запускали спецпроект FSP и Onliner. Параллельно я работала с несколькими IT-компаниями, вела таких клиентов как iStore, Pernod Ricard, продюсировала коммерческие съемки. Портфель был классный: айфоны, фестивали, айтишка (смеется).  

Насчет количества часов работы: наверное, в этом тоже была ошибка. Тот факт, что ты находишься в офисе с 10 до 19, не давал гарантий, что в 20:30 ты не будешь отвечать на рабочие письма из дома. Ты был на связи 24/7. А в съемочные дни была еще и работа на выходных. И это при том, что мы старались не жестить. Только в момент подготовки и проведения FSP все работали на пятой скорости, потому что иначе никак. Но после фестиваля многие чаще всего уходили в отпуск, на две недели отключались от всего. 

Я, кстати, много путешествовала в последний год работы. Летом, после FSP, ездила с подружками в Рим, потом – к друзьям в Москву. Осенью мы с супругом отправились в путешествие по Южной Корее и Японии, были на островах – жили в красивом портовом городе Уно. В общем, у меня получилось 40 дней отпуска, за которые я увидела шесть стран и поняла, что не отдохнула. Это был первый звоночек, что что-то не так с организмом. 

Хватит считать себя незаменимым

KYKY: Когда ты узнала, что Германия закрылась, почему решила уйти с работы? Ведь, оставаясь в Минске, можно было сказать себе: фиг с ним, работаем дальше.

А.А.: Классный вопрос… Митя подготовил для нас шикарную поездку по Японии. Все распланировал, снял традиционный японский дом. У нас даже был собственный онсэн – это что-то вроде бани под открытым небом. Мы гуляли по классным паркам, обошли все локации из фильма «Мемуары гейши» и красивейшие храмы. Я мечтала о такой поездке всю жизнь! И вот я там, но понимаю, что просто нет сил восхититься и сказать: «Вау! Как круто». Я ходила и думала: «Ну, нормально». Даже не доставала телефон, чтобы сфотографировать что-то нереально красивое. 

У меня не осталось энергии эмоционально реагировать даже на реально крутые вещи. Не то, что говорят: «Счастье в мелочах! Ты можешь порадоваться чашке кофе с утра, купить сережки и поблагодарить себя за такой прекрасный день». Нет, я поняла, что на супер крутые события ничего, кроме «окей», сказать не могу. Это и стало финальной каплей в принятии решения. Плюс, моё эмоциональное состояние начало переноситься на работу, на коллег, на личную жизнь и друзей. 

Всегда нужно быть честным с самим собой. Если ты словил внутри себя что-то ненормальное, нужно найти силы, чтобы сказать: чувак, ты упоролся, остановись. Все мы читали про work-life balance, ходили на тимбилдинги и пили вино по пятницам с коллегами. Наверное, поэтому так сложно признаться, что на самом деле никакого work-life balance уже нет, есть только work. Так, может, хватит строить карьеру – пора начать строить жизнь?

KYKY: Сказать, что я тебя понимаю – ничего не сказать. В итоге превращаешься в пассивно-агрессивного монстра, который начинает ненавидеть людей. 

А.А.: (смеется) Ты меньше хочешь коммуницировать с людьми, это так. Сейчас я просыпаюсь с мыслью: «О! Так у меня на сегодня запланировано целых десять дел». А раньше на любую новую задачу была только негативная реакция: блин, я еще старые дела не доделал, а мне уже новые прилетели – это вообще когда-нибудь закончится?! Ты, в принципе, изначально был отрицательно настроен к любому запросу. Мозг все уводил в депрессивную сторону: пришло письмо от нового клиента, но ты не думал, что это круто. Ты злился, думая, что придется снова что-то просчитывать, готовить коммерческое предложение и, возможно, звонить подрядчикам. И в итоге все делал через силу, а не с огоньком и любовью. 

KYKY: Сколько это ощущение работы через силу в тебе жило? 

А.А.: Могу даже точно сказать: первая мысль появилась в мае 2019-го, финальное решение я приняла в декабре того же года. 

KYKY: Ого! Это супер быстрый срок осознания себя и проблемы. 

А.А.: Мне повезло в жизни: я быстро ловлю любые сигналы своего организма. Если чувствую, что что-то не так, не отгоняю эту мысль, потому что настроение плохое, а фиксирую ее и ищу причины. Могу посвятить самокопанию несколько дней, но не деструктивно, мол, вот я такая плохая, все делаю не так – а, наоборот, пытаюсь раскрутить себя. Хотя, мне кажется, полгода – это очень много, разве нет? Скажу так: если вы чувствуете подобный вайб, не советую тянуть больше, чем полгода. Есть риск, что восстановиться уже не получится. 

KYKY: Думаю, есть большая проблема в том, что в нашей культуре не принято так долго «расслабляться». Ну как это я буду полгода лежать на диване? 

А.А.: Да, был такой период, когда ты считаешь, что без тебя все рухнет, но это неправда. Нужно признаваться себе и другим, что незаменимых людей нет. И это не плохо, из-за этого не нужно расстраиваться и рыдать. Это просто факт: у тебя есть команда, которой можно передать все свои дела.

Мне очень повезло с [руководителем агентства Pocket Rocket] Денисом. У нас довольно близкие дружеские отношения, как и рабочие. Мы сели, все честно обсудили. Меня никто не пытался удержать бонусами и повышением зарплаты. Наверное, это и есть признак зрелых отношений: если один что-то решил, все, что может сделать второй, – спросить, чем он может помочь. Как говорится, если любишь – отпусти (смеется). 

Мы с Денисом до сих пор хорошо общаемся. Да что там, я весь год ходила на корпоративы Pocket Rocket, хотя уже не работала там! 

Чувство стыда со временем уходит

KYKY: Не было страха, что за год без работы ты растеряешь все навыки и придется начинать строить карьеру с нулевой точки? 

А.А.: Я допускаю, что за год отсутствия в рекламной индустрии было бы чуть сложнее устраиваться на работу к другому работодателю. За такой промежуток времени в рекламе меняется практически все: поведение клиентов, инфрастуктура и так далее. Но это легко наверстать. Я же не отключилась от мира, не уехала жить в глухую деревню. Я все так же слежу за новостями, коллегами. У меня есть социальная жизнь. От меня не отписались все мои клиенты и партнеры. Я вижу, как меняется мир и меняюсь вместе с ним. 

Вероятно, если ты думаешь, что после годового отдыха тебя не возьмут на работу, ты просто боишься, что у тебя не хватает компетенции в профессии. 

KYKY: Алла, ты просыпаешь утром и понимаешь, что тебе не нужно идти на работу. Ни сегодня, ни завтра, ни еще полгода – каково это? 

А.А.: Это самое интересное: ты можешь уйти с позиции менеджера, но менеджер из тебя уйти не может (смеется). В первые дни я просыпалась с мыслью, что надо составить таблицу своих задач на день и расписать тайминг, куда и во сколько я пойду. В голове был миллион предложений для брендов и примерно полмиллиона идей для стартапов. Наверное, я очень сильно напрягала своих друзей: они сидели на работах, а я писала, предлагала встретиться: «Тебе нужно на обед? Пошли вместе! Хочешь погулять? Легко, выхожу!» Ты просто не можешь из человека с активным образом жизни резко превратиться в домохозяйку. Поэтому продолжаешь вести таблицы, но просчитываешь не бюджеты пиар-кампаний, а семейные. Ходишь на обучение, но не наращивать рабочие скиллы, а узнавать что-то интересное для себя. Я даже пробовала учиться писать электронную музыку. Ходила на одни танцы, потом на другие, на всевозможные тренировки. В целом эта активность мне нравилась, она давала большое количество сил.

Но со временем энтузиазм естественным образом начинает затухать, и ты перестаешь упарываться по планам и таблицам. Начинаешь делать только те вещи, которые реально приносят удовольствие. Хотя тебе за них бывает стыдно: например, что ты весь день провел за книгой, пока кто-то работал, или что все выходные пролежал на газоне, а другие решали дела, на которые не хватило рабочей недели. Иногда я даже не делилась с друзьями: наверное, не очень приятно слушать, как другой классно ничего не делает, пока ты в запаре.

Было очень стыдно, правда. Нас всех с детства приучают к мысли, что тот, кто не работает – не ест. Или что только работа сделает из тебя человека, и вообще, работа – это главное в жизни. Это не так, я это поняла, сфокусировалась на приятных эмоциях и постепенно чувство стыда начало уходить. Сейчас я наслаждаюсь жизнью. 

KYKY: Тебе знакомо чувство тревожного безделья?

А.А.: О да, у меня оно выражается в уборке. В первый месяц отпуска я помыла даже плинтуса, прибрала бакалею в кухонных шкафчиках, разложила по-новому все вилки и ложки. Полностью перебрала одежду: часть продала, а оставшиеся вещи развесила в гардеробе по новой схеме. 

KYKY: Надеюсь, по схеме БЧБ? 

А.А.: (смеется) По схеме радуги: мои вещи висят в шкафу от красного к фиолетовому цвету. 

KYKY: Это желание видеть результат своего труда, как у кодеров, которые подставки под айфоны из дерева выпиливают? 

А.А.: У меня Митя как раз сходил на курсы и сделал подставку для стаканов! Если ты работаешь в сфере интеллектуального труда, чего-то «несуществующего» вроде креатива и рекламы, часто результат работы действительно не осязаем – и тебя это фрустрирует. Поэтому делать простые, осязаемые штуки так важно – это дает большой эмоциональный подъем. 

KYKY: Ты писала, что подтянула свое здоровье. Проходила тесты на уровень стресса до и во время отпуска? 

А.А.: Нет. Я четко «слушаю» себя и доказательная база в виде теста на уровень кортизола в крови мне нужна (смеется). Сейчас на уровне чувств я понимаю, что у меня все нормально. Все так, как должно быть, потому что у меня, наконец, наладился правильный стиль жизни: 20-минутная тренировка каждый день, свежеприготовленная еда из любимых продуктов, гигиена сна. Это дает полный контроль над эмоциями и осознанное состояние. Это правильное ощущение себя, в отличие от того, какое у меня было раньше. 

Сколько стоит ничего не делать

KYKY: Ты писала, что в отпуске живешь на сбережения: сколько нужно отложить беларусу, чтобы год не работать? 

А.А.: Когда работала, в среднем за месяц у меня уходила 1000 долларов – это сумма, которой хватает на жизнь в Минске, если ты не ездишь в отпуск. Когда уволилась, первое время тратила столько же, но потом из-за пандемии расходы сильно сократились. Из среднемесячных самые большие траты были на походы в бары/рестораны, кофе на вынос и бензин для машины. В итоге ты сидишь дома, машиной не пользуешься, кофе варишь дома и еду тоже готовишь сам. Покупаешь только продукты, оплачиваешь квартплату, налоги, телефон и интернет. На все это тебе нужно около 1000 рублей. 

KYKY: Получается, за год тебе понадобилось около 12 000-14 000 рублей? Эту сумму удалось накопить? 

А.А.: Да. Я начала копить деньги еще в 2009-м, когда случился первый в моем сознательном возрасте кризис. Я тогда работала в автосалоне, а автомобильный бизнес был одним из первых, кто в 2008-м на время свернул деятельность.

Я осталась без копейки денег – на носу был Новый год, а у меня всего 100 долларов на жизнь и ноль шансов быстро найти новую работу.

Тогда я поняла, что нужно собирать деньги и потихонечку начала формировать подушку безопасности, неприкосновенный запас. 

Когда собираешь сумму, равную шести твоим среднемесячным зарплатам, уже не боишься никаких изменений. Главное – ни в коем случае не прикасаться к этим деньгам.

KYKY: Любые накопления рано или поздно заканчиваются, это подталкивает к поиску новой работы? 

А.А.: На работу в том смысле, в котором она для меня была, я уже не хочу возвращаться. Но очень хочу открыть собственный бизнес. Если бы в Беларуси не случилось то, что случилось, наверное, я бы уже запустила свое дело. Сейчас ты понимаешь, что ситуация в стране меняется каждый день, и финальное решение принять сложно. Но мне кажется, нужно собрать волю в кулак и сделать это! Потому что пока не сделаешь, не узнаешь. Может, потом буду еще винить себя, что не открылась в Беларуси в кризис.

KYKY: Что планируешь открывать? 

А.А.: Есть примитивная пословица: «Делай, что любишь, люби, что делаешь». Ее писали на стенах в каждой второй кофейне, у каждого третьего она стояла в статусе в инстаграме, а мне эта фраза всегда казалась очень глупой. Но как-то я села и реально задумалась: а что на самом деле я люблю? И поняла, что кроме рекламы и фестивалей я люблю кошек. Тогда решение пришло самом собой: нужно открывать специализированный магазин для котов. 

Есть куча крутых девайсов и классной одежды для кошек. Впервые я увидела все это в Японии – там иначе устроены кошачьи магазины. Есть даже отдельные кварталы, где находятся специальные пет-шопы, в которых живут коты и собаки. Там продается миллион разных шапок для котов в виде акулы или банана – это выглядит безумно мило. Наверное, милее детей в классной одежде бывают только кошки!

Я хочу сделать что-то подобное и в Минске. Не скажу, что всю жизнь мечтала о таком магазине, но теперь не могу перестать о нем думать. Когда мысль долго не выходит из головы, наверное, это и есть знак, что ее надо реализовать. А дальше – будь что будет.