Средняя зарплата в беларуском IT – 1900 долларов. Но если открыть минские вакансии разработчиков, можно найти позиции и за 4500, и за 6000 долларов. Для страны, где средняя зарплата к ноябрю 2019 едва дотянула до завещанных президентом 500$, жители ПВТ зарабатывают баснословные деньги. При этом, если у вас есть знакомые айтишники и вы периодически ходите с ними в бар, наверняка слышали, как после четвертой бутылки крафтового пива они ноют, что хотят всё бросить.

Месяц назад в Facebook появился пост – мол, в Минске есть гештальт-терапевт, к нему на группу ходят 16 айтишников – и все хотят уйти из IT. Чтобы проверить теорию, мы начали расспрашивать знакомых. Выяснили, что большинство периодически выгорает до неврозов и псориазов, но все еще держится за хороший заработок. Решаются уйти единицы. Почему? На это есть пять причин.

Причина 1. IT никогда не станет культурной элитой

Андрей Журавлев, работая IT-эйчаром, замечает, что айтишники со временем могут терять высший смысл своей работы: «Сейчас многие из айтишников удовлетворили свои насущные потребности и столкнулись с проблемой всего нашего общества: у беларусов нет идеи, смысла жизни. Мы привыкли жить на уровне выживания. Раньше многие IT-компании говорили, что хотят изменить мир к лучшему, теперь большинство делают сиюминутные, развлекательные приложения, и только некоторые из них – масштаба Flo».

Импресарио Александр Чаховский, который сегодня организует концерты классической музыки и несколько лет назад запускал «Классику у Ратуши», до этого тоже работал в IT. И согласен, что сложно не ощущать экзистенциальный кризис, если ты кодишь (или продаешь) очередной продукт, который якобы очень нужен потребителю.

Помните, как вам предлагали отправить SMS на короткий номер и установить рингтон, картинку или игру? Чаховский приложил к этому руку – он был директором компании-разработчика продуктов, среди которых – «Прышпільны мабільны»: «На старте наш продукт был отличным, местами даже крутым. Но с развитием IT-сферы он все больше превращался в никому не нужный шлак. В последний год работы у меня было чувство, аналогичное тому, когда приходишь на работу в дырявых носках – никто не видит твой факап, но тебе за него стыдно. Наш мобильный контент сильно устарел, он не приносил денег – компанию кормило совсем другое.

В итоге мне надоели бессмысленные совещания. Случилось профессиональное выгорание, потеря смысла и нежелание делать халтуру.

В итоге в 2011 году я покинул компанию. Мог устроиться к конкурентам – в компанию, которая отлично чувствует себя и сегодня, но не захотел. Тогда я пришел к музыке. Поверьте, классика – это настоящий секс, просто другого рода.

Я и сейчас могу устроиться наемным менеджером – резюме, реноме богатое. Но сознательно этого не делаю, сохраняю личный уровень свободы – сейчас я сам себе директор. Да, уровень моего дохода явно ниже дохода CEO любой IT-компании. Зато у меня в гардеробе есть смокинг, несколько классных костюмов и масса поводов надевать их, а у них – нет».

Конечно, Чаховский говорит не о разнообразии гардероба, а о том, что хоть айтишники стали денежной элитой страны, культурной элитой им в глобальном смысле не стать. И дело не в том, что они, к примеру, не читают книг – а в том, что многие (не все!) живут словно под куполом. Комиксные вселенные предпочитают современной беларуской культуре; если комплекс Dana Holdings близко к офису, выбор жилья очевиден. Спроси человека, как ему новость о том, что на улице Стефании Станюты поставили памятник брату Каричу, – ни одна мышца на его лице не дрогнет. Внешний мир его не заботит, пока в гипермаркетах Минска можно найти спелые авокадо.

Причина 2. IT – «уютный мир деградации»

Ольга Хаткевич шесть лет работала специалистом по продвижению сайтов, последние годы – в Wargaming. У нее не было невроза и стресса – ушла она по совсем другим причинам: «Я занималась продвижением сайтов – ставила задачи разработчикам. Примерно 70% моей работы они складывали в коробочку под названием «без приоритета» (так делали не все, но очень многие). Seo не считалось чем-то важным, кроме моментов, когда сайт пропадал в выдаче, конечно. Я делала одно и то же и не видела, что получается на выходе. К тому же в то время я была исполнительным работником с синдромом отличницы и не умела отстаивать перед начальством свои интересы.

Рутина начала доставать, я занялась фитнесом, хотя до 23 лет вообще спортом не увлекалась. Мы работаем, нам отлично платят – в какой-то момент в IT ты перестаешь развиваться, потому что и так уютно и хорошо. Я перестала читать книги по seo, всё свободное время посвящала пилатесу».

В Telegram есть чат «IT-Страны» на 300 человек. Кроме тех, кто использует чат, как IT-Tinder, там сидит много реальных кодеров. Рабочий день его членов обычно начинается с пересылки смешных видео с попугаями или другими представителями фауны. Периодически людей в чате бомбит из-за статей KYKY или «Леди TUT.by». Переписка оживлённо продолжается до вечера – без перерыва на обед. Если спросить у этих людей «вы вообще работаете?» – скорее всего, вас закидают мемами вроде этого.

Пока мы искали героев для этого материала, нам прислали Инстаграм-страницу психолога Владимира Адотика, на которого подписаны 377 тысяч человек. Это сейчас он рассказывает людям, как научиться любить себя – ведет обожаемые потерянными людьми курсы личностного роста, и считает, что помогает людям стать счастливыми. До этого Адотик семь лет проработал в IT, как он сам говорит, «на позиции ведущего программиста крупной компании» – речь про «Атлант Телеком». Владимир так и не нашёл времени поговорить с нами: «Сейчас в Таиланде веду курс на 800 человек – я весь в нём». Но по его постам можно понять, что после увольнения он, как полагается гештальт-терапевтам, чувствует себя «по-настоящему живым»: «Помню, когда я увольнялся, в почтовый ящик сыпались письма от коллег с фразами: «Ты не шутишь? Серьезно? Психолог?» А теперь они обращаются ко мне за помощью». Судя по количеству подписчиков Владимира, помощи в саморазвитии людям действительно не хватает.

Причина 3. Айтишник – не бог, а человек из сервисного обслуживания

При этом крупные IT-компании делают всё, чтобы их сотрудник чувствовал себя привилегированным членом беларуского социума. Когда мы делали материал о соцпакете беларуского айтишника, devops engineer Глеб рассказывал: «Playtika вывозила весь офис на три дня на Ибицу – для сотрудников пел Энрике Иглесиас, а алкоголь вообще не заканчивался. До этого мы ездили в Эйлат – это порт на юге Израиля – чтобы корпоративно послушать Scorpions. Еще сотрудникам дают медицинскую страховку – оплачивают походы на врачей, анализы и лекарства. В офисе Playtika просто топовые стулья! Вроде, Herman Miller (средний чек за один стул – от 700 до 900 долларов – Прим. KYKY)».

Надо сказать, ИТ-компании давно начали бороться за работников самым вкусным печеньем в офисе и самыми звёздными звёздами на корпоративах. Устал – сходи в комнату отдыха и поиграй в приставку. Работаешь допоздна – держи скидку на выпивку в соседнем баре. Но на деле труд человека на нижних позициях больших компаний почти не отличается от того, что делает Степа на МАЗе или Алла в колл-центре.

Алёна Мельченко, которая сейчас работает в программе «Учитель для Беларуси», в 2011-м создала с друзьями свою IT-компанию. Через пять лет она покинула проект: «До IT я работала в образовании, мне всегда нравилась эта сфера. Когда еще была соучредителем, начала делать образовательные ивенты (даже внутри нашей компании). Летом 2016-го я вышла из состава учредителей без ясного понимания, чем буду заниматься дальше. А потом меня пригласили делать Ассоциацию «Образование для будущего» – и я согласилась. В компании не оставила за собой процент просто потому, что в тот момент она не зарабатывала на такие отчисления.

Тяжело оставлять детище, которое ты помогал создавать. Но тогда я слишком часто задавала себе вопрос: «А зачем я это делаю? Жизнь у меня одна, никто не вернет потраченные годы». Да, мы производим качественный продукт – мобильные приложения. Но они, по сути, инструмент повышения капитализации бизнеса наших клиентов.

И опять вопрос: «То есть я трачу всё свое время и энергию на то, чтобы другие компании могли зарабатывать больше?»

Как человек, получивший высшее экономическое, я понимаю: это основа функционирования капиталистического мира. Но на тот момент я перестала находить для себя смысл быть частью этого процесса. И, тем более, драйвить его».

Причина 4. Кому нужны эти деньги?

Да, как бы парадоксально ни звучало, деньги – это одна из причин уйти из IT. Со временем усредненный айтишник разживается розовыми очками: если он сразу не начал строить квартиры и спускать всё на семью, новые коллекции кроссовок (реальный случай) или стриптиз-бары (тоже реальный случай) – у него появляется нормальный запас денег. И теперь ему кажется, что можно позволить себе жизнь рантье.

Ольга Хаткевич, которая уволилась из Wargaming, рассказывает: «Когда рутина достала, начались личные трудности, проблемы со здоровьем – всё сразу накатило. И увольнение стало самым простым способом убежать от реальности. Из-за рабочих командировок у меня была американская виза. Я заказала билет во Флориду и пошла к начальнику своего отдела говорить, что ухожу. Он спросил, в какую компанию. Когда ответила, что иду в никуда, – не поверил. Если бы не сказала про билет, начались бы торги о зарплате. Так я пробыла в Америке полгода, потом вернулась в Минск и поняла, что не хочу возвращаться в компанию. Но у меня еще оставались накопления – и я решила заняться другим делом, не возвращаясь в офис».

История Анны Суслиной похожа на предыдущую, только подушка безопасности здесь другая. 11 лет Анна проработала на позиции Software Engineering Team Leader в Epam – координировала проекты и параллельно кодила (средняя зарплата такого специалиста по рынку – $3000-$5000). Анна уволилась почти три года назад, но до сих пор не потратила деньги, которые откладывала, пока работала в IT. Решила, что будет тратиться только на свое образование. Как? Ответ прост: «Мой муж неплохо зарабатывает». Выходит, если рядом есть человек, который сможет поддерживать твой идеальный уровень жизни, гораздо проще понять, что тебе надоело жить 24/7 в стрессе и однообразных задачах.

Кроме того, что деньги можно заработать и потратить, можно вообще понять, что они не так уж важны. Алёна Мельченко, которая сознательно вышла из состава учредителей IT-компании, устала жить, постоянно считая свои и чужие деньги: «Работа в найме и свой бизнес – кардинально разные вещи. Как у собственника, у тебя всегда большие риски, потому что ты вкладываешь собственные деньги. И платишь зарплату не только себе, а еще 30 сотрудникам. Если случится кризис, ты продашь свою машину, чтобы выплатить зарплаты. Были времена, когда мы как учредители не получали ничего. Все заработанное реинвестировали в компанию – развивались за свой счет, без инвесторов и кредитов.

Пять лет ответственности, напряжения и интенсивной работы – это было чуть больше, чем я могла вынести. Как будто ты постоянно бежишь и понимаешь, что бежать нужно еще быстрее. Еще момент – мы не могли себе позволить выбирать клиентов. Кто приходил, с теми и работали, пусть и не разделяли их ценностей. Сейчас понимаю, что меня это очень демотивировало.

Я ушла на оклад в некоммерческую организацию, бюджет которой формируется за счет пожертвований и спонсорской помощи. Я искала смысл, и в образовательной сфере нашла его.

Здесь много проблем и вызовов, при этом моя компетенция позволяет мне делать многое. Я вижу реальные результаты своей работы, позитивное влияние на многих людей: от моих студентов в университете, до участников образовательных проектов и программ, в которых работаю. Это очень вдохновляет.

Что касается зарплаты, думаю, если бы я ушла в найм в IT, мой оклад сейчас был бы раза в три больше. Но деньги – не самый главных фактор в интегральном показателе качества моей жизни».

Причина 5. Золотая клетка начинает жать

Обычно люди, которые говорят, что даже с выгоранием остаются в IT ради денег – это айтишники лет 26, которые работают в сфере 3-4 года. Такие юные ребята действительно редко уходят, потому что их личная пирамида потребностей не закрыта даже наполовину – они еще мечтают о собственной Tesla, пока не достроили квартиру и не получили релокейт в Калифорнию. Но те, кто уже заработал на дом для семьи и путешествия в Бразилию, задаются вопросом: «И что дальше?»

Анна Суслина, которая из ушла Epam и начала рисовать иллюстрации, рассказывает: «IT – золотая клетка. Когда ты вроде хочешь «улететь», но тебя держит зарплата, социальное обеспечение, ответственность перед другими людьми. Я не первый раз хотела уволиться. Был момент, когда начала серьезно заниматься фотографией – закончила курсы в Академии искусств, даже снимала свадьбы. Но материальное положение не позволяло бросить офис. Но в 2017-м я смогла отказаться от работы.

В последние несколько лет в Epam я координировала проект и команду. Общалась с заказчиком, отчитывалась перед начальством и одновременно с этим писала код. От этого сильно устала и морально, и физически. Начались проблемы со здоровьем – были моменты, когда я не могла дышать (сейчас всё прошло), началась депрессия. В итоге решила: ну это всё в баню – и пошла немного передохнуть. Я уходила на полгода, но мне не хватило. Поэтому осталась дома еще на полгода, и еще на полгода. В итоге я не работаю в IT уже больше двух лет. Изначально я уходила в никуда. Потом вспомнила, что в детстве любила рисовать. Мама, друзья давно говорили: «Айтишников много хороших, а художников – нет».

И я решила пойти на художественные курсы. Недавно закончила, что называется, курс не для домохозяек – профессиональный. Сейчас я учусь компьютерной графике, скоро начну учить анимацию. Уже открыла свое ИП, задумалась о продаже своих работ – есть четкий план прокачаться в этой отрасли». Как вы понимаете, таких, как Анна, меньшинство.

Большинство айтишников за бокалом клянут свою работу, но ты точно знаешь: они её не бросят. А псориаз и депрессию вылечат по соцпакету страхования.

«Многие айтишники уходят из сферы. Но возвращаются сразу же, как только проедают накопления. За последний год я знал троих, которые выгорели и ушли. Из них только у одного получилось открыть свою арт-галерею и стать счастливым. Остальные вернулись в сферу», – эйчар Андрей Журавлев убежден, что выйти из IT не так просто. Истории героев этого текста подтверждают факт. Полностью отказаться от жизни айтишника получилось у Александра Чаховского, который нашел счастье и заработок в классической музыке, и у Алёны Мельченко – она довольна работой в образовании, хоть и признаёт: доля в бывшей компании финансовому счастью не помешала бы.

Ольга Хаткевич, которая IT променяла на работу фитнес-тренером, тоже думала вернуться – но сдержалась: «Когда я хотела стать независимой от родителей, на последних курсах исторического факультета перевелась на заочное. И пошла на работу администратором в стоматологию – получала долларов 200. Потом увидела вакансию, где не требовалось ничего, кроме хорошего английского. Мол, приходи, мы тебя всему научим – так я попала в IT. Через пару лет устроилась в Wargaming – там зарплата была около двух тысяч долларов. Решила уйти из компании в 2016-м. В то время еще не было «IT-страны», но все уже понимали, что у айтишников куда больше преференций. И шутки вроде «ты же в IT, можешь себе позволить» тоже уже были.

После перерыва на отпуск в Америке в Минске я решила заняться фитнесом – вела тренировки по пилатесу. Начинала с нуля – зарплата была, как в стоматологии. Это приносит радость первые пару месяцев, потом ты думаешь: «Мне 30, а мир совсем не розовый». Из-за этого я несколько раз открывала сайты с резюме в IT. Но почему-то именно в эти моменты ко мне приходили новые клиенты. Последний раз открывала вакансии год назад. Сейчас я занимаюсь индивидуальными тренировками и составлением индивидуальных программ питания. Прошла курсы по нутрициологии, веду фитнес-блог на YouTube. Зарплата стала выше, хотя заработок в фитнесе сезонный. Но личный уровень моего удовлетворения и спокойствия сейчас намного выше – я не жалею, что ушла из IT».

У Анны Суслиной, которая уволилась из Epam, тоже были мысли вернуться: «А если завтра что-то случится и я не смогу сама себе помочь? Плюс, мне реально жалко технических, софт-скилов, которые я нарабатывала все эти годы.

Столько людей мечтают о должности, которая была у меня, – а мне просто забыть об этом? Но факт, что в рисовании я пока толком не проявила себя, удерживает от возвращения в IT.

Хотя я прекрасно понимаю, что иллюстрациями в Беларуси не заработаю, а уехать из страны не могу по личным причинам».

В каком-то смысле работа в беларуском IT отдаленно начинает напоминать службу в милиции: многие действительно хотят получить твою работу (в Академии МВД конкурс – больше 6 человек на место, как и в БГУИРе), у тебя есть соцпакет (или «крыша» силовиков), ты пытаешься заслужить одобрение лида (или человека старше по званию), если будешь лапочкой – быстро построишь (или получишь) квартиру, а со временем твой доход будет прирастать просто с течением времени (или ты рано выйдешь на милицейскую пенсию).

При этом IT-эйчар Андрей Журавлев утверждает, что золотые годы, когда беларуское IT могло напоминать уютный санаторий, прошли: «Сейчас беларуский разработчик для заказчиков стоит, как и европейский – на IT-рынке растет конкуренция. Раньше маржинальность и доход позволял менеджменту закрывать глаза на то, что их айтишники приходят на работу после обеда, и еще полдня ничем не загружены.

Сейчас прибыль уменьшается, и начинается закручивание гаек. IT-бизнес становится менее ламповым и более соковыжимательным. Расслабленность, привычка айтишников, что они боги и цари, должна переходить в эффективность.

Но айтишники часто не хотят думать о том, что есть бизнес, который обеспечивает их заказами и заботится о них юридически. Это как мой сын-подросток уборку в комнате воспринимает, как насилие и рабство. Беларуские айтишники должны понять, что такое дисциплина в бизнесе. Равно как и IT-бизнес не должен забывать, что работает с живыми людьми, а восемь часов умственного труда – это вообще-то сложно. Если дальше все продолжат работать, игнорируя потребности сторон, нашу отрасль ждет большой коллапс».

Конечно, многие, кто не попал под купол IT-государства, будут только рады увидеть взрыв в хрустальном шаре. Игнорировать неравенство между учителями/врачами и разработчиком с бургером в руке уже невозможно. С другой стороны, может, вчерашние кодеры, которым так не хватает самореализации, как раз и займутся нашим светлым будущим? Тогда мы будем рады оказаться неправыми по поводу культурных элит.