Телеведущий Денис Дудинский (который после начала войны уехал из Украины, а потом вернулся в Киев, чтобы работать журналистом) написал очередную сказку — кажется, сейчас самое время немного отвлечься и почитать маленькую историю, в которой все совпадения с реальными событиями и героями, конечно же, случайны.
«Старый самолет, «кукурузник», 1994 года выпуска с красно-зеленым флагом и выцветшей надписью «Белоруссия» на фюзеляже с огромной скоростью падает вниз. Сначала отказала система управления, потом сломались рули высоты, затем — закончилось горючее и вышли из строя связь и система навигации. Впереди — полный крах, авария, темнота, забвение. А ведь еще на старте предупреждали, что на таком старом «кукурузнике» особо не полетаешь, но в ответ было только одно: «Да ладно! Вы ничего не понимаете в авиации».
Многие пассажиры, которые когда-то зарегистрировались на этот злополучный рейс, предпочли сдать билеты и теперь наблюдали за крахом самолета с земли, такой твердой и понятной. Оставшиеся пассажиры вцепились пальцами в подлокотники и наблюдают, как неумолимо приближается земля. Им в свое время либо не хватило ума понять, что на таком летательном аппарате далеко не улетишь, либо им пообещали захватывающее путешествие и они согласились. Эти пассажиры давно поняли, что авария неизбежна, но, как и свойственно человеку, продолжают на что-то надеяться: «А вдруг пилот справиться?!». Они смотрят в иллюминаторы, мимо них проносится синее небо, белоснежные облака, солнце, стаи птиц — сама жизнь. Некоторые топчутся по салону, топают ногами, бьют кулаками по иллюминаторам, трясут спинки кресел, орут: «Лети! Лети! Мы тебе приказываем!». Но самолет продолжает падать.
Пилоты еще тешат себя надеждой, собирают совещание экипажа, разрабатывают план по спасению падающего самолета, меняют должности. Радист вдруг становится пилотом, а пилот — назначает себя главным инженером. Но самолет продолжает падать.
По салону бегают ушлые стюардессы и стюарды, они продолжают рассказывать перепуганным пассажирам, что, мол, все хорошо, что на таком самолете еще летать и летать. А вот «все это» — никакое не падение, а всего лишь манёвр из-за внешних погодных условий. Они категорически запрещают пассажирам пользоваться кислородными масками и парашютами. Да и сами кислородные маски давным-давно вышли из строя — нет там никакого кислорода. А парашюты настолько дырявые, что больше похоже на погребальный саван, нежели на средство спасения. Эти самые стюардессы и стюарты, сами уже не прочно стоящие на ногах из-за крена воздушного судна, все еще продолжают натужно улыбаться, разносить напитки, толкать впереди себя тележки с уже никому не нужными питанием, сувенирами, газетами. Они еще не понимают, что совсем скоро их же в качестве балласта первыми и выкинут из самолета.
Кого-то из пассажиров начинает тошнить. У кого-то носом идет кровь. Кто-то теряет сознание. Но сделать с этим ничего нельзя. Врачи отказались садиться на борт, или же их просто не пустили, чтобы своим присутствием они не наводили тоску на благочестивых пассажиров. Даже в полете самолет еще можно было бы спасти — выровнять, залатать, но на борту не оказалось грамотных инженеров и механиков. кто-то сам отказался садиться в кукурузник, а кого-то — выкинули еще на взлетно-посадочной полосе, чтобы своими советами не мешал пилотам.
Самолет падает. И нет в этом ничего божественного или случайного — это те самые законы, которые так долго отказывались понимать и принимать и первый пилот, который никогда толком в летной школе не учился, и его команда, и, тем более, стюардессы и пассажиры. До полного краха оставались считанные километры».