Чтобы сравнивать, что получилось в двух городах после реконструкции, нужно понять, что мы сравниваем. Что есть Варшава, а что есть Минск, как формировался исторический центр, и насколько он был ценен. То есть:

Мы изначально сравниваем два разных города:

Варшава

Это столица Речи Посполитой с конца 16 века, столица Царства Польского и Второй Речи Посполитой после обретения независимости. Варшава была городом королей, значимым европейским культурным центром с университетами и театрами. Сегодняшний исторический центр, Stare Miasto – лишь небольшая часть старого города, средневековая Варшава.

Город развивался и разрастался от этого центра все последующие столетия. Архитектура Варшавы рубежа XIX-XX веков – это архитектура уровня Берлина, Парижа или Вены. Это большой город с шести- или семиэтажными домами, плотным фронтом застройки, широкими улицами, густой сетью трамвайных путей и парками.

Минск

В Минске такого масштаба и качества архитектуры не было никогда. Город впервые получил статус столицы во времена БНР, а после – в советское время. Во времена ВКЛ, Речи Посполитой, и после, в Российской империи, Минск был провинциальным городом.

До прихода советской власти здесь не было ни одного университета. Дореволюционный Минск – это пара десятков кварталов в центре, застроенной двух-трех, редко четырехэтажными кирпичными домами и массивом деревянной застройки на периферии. Самым высоким зданием здесь была шестиэтажная гостиница «Европа». В то же время, это был город со своим уникальным архитектурным обликом.

Развитие городов после 1917 года: две разные идеологии

Варшава

После распада Российской империи Польша получила независимость, и образовалась Вторая Речь Посполитая. Начался период бурного развития идей национальной идентичности, науки и культуры, архитектуры. В межвоенный период поляки с нуля строили города (например, Гдыня, составившая конкуренцию Гданьску), развивали промышленность и инфраструктуру. Большая работа проводилась в сфере охраны наследия.

Поляки консервировали и восстанавливали замки, причём, многие находились на территории Западной Беларуси. Так, польские специалисты в 30-х законсервировали руины Новогрудского замка, благодаря чему они сохранились до наших дней. Бережному отношению к старине способствовала политика властей, влияние на решения оказывала и значительная прослойка интеллектуальной элиты. Поляки любили и гордились своей столицей, ее историей и архитектурой.

Минск

Восточная часть Беларуси вошла в состав Советского Союза. Тут сумасшедшими темпами шла индустриализация, был экономический и социальный рост. Но эти процессы имели совсем иную идеологическую составляющую: здесь был один большой Советский союз, с централизованной в Москве властью. Мы все вместе строили общее коммунистическое будущее, и о каком-либо национальном становлении разговор не шёл.

Да, несколько лет проводилась политика белорусизации, но потом начались репрессии, которые перечеркнули все достижения. Подавляющее большинство творческой интеллигенции – люди, связанные с изучением и развитием национальной культуры – было репрессировано. Проводимая политика также привела к уничтожению системы охраны наследия. В 1932 году Комиссия по охране памятников старины, искусства и быта, работавшая в системе Народного комиссариата просвещения Беларуси, была распущена. Плюс простых людей идеологически обрабатывали, поэтому у них менялась система ценностей.

Вторая мировая война

К началу Второй мировой войны Варшава и Минск пришли в разном состоянии. Варшава – большой и богатый город с населением 1 миллион 300 тысяч самодостаточных горожан, среди которых значительную часть занимала интеллигенция. А в Минске жило 239 тысяч человек, интеллигенции практически не осталось, и разговора о национальном становлении даже не шло.

Варшава

Варшава была оккупирована в 1939 году – Минск намного позже. После Варшавского восстания немецкая авиация целенаправленно, квартал за кварталом, уничтожала город.

По окончании войны Варшава лежала в руинах – 80% зданий и сооружений было уничтожено. В этот период Польша попала под влияние СССР, и здесь поменялась идеологическая ориентированность, в том числе в архитектуре и градостроительстве.

Минск

Минск также сильно пострадал во время войны. Но здесь есть интересный момент. Немцы вошли в город без боя: Советы оставили его за несколько дней до оккупации. Больше всего Минск пострадал от пожаров, поэтому основными потерями были выгоревшие до основания здания, от которых остались только коробки стен.

Согласно документу 1944 года, составленному через несколько месяцев после освобождения города, было утрачено 53% капитальных строений. Уже после войны в сознание стала внедряться идеологическая пропаганда, что немецко-фашисткие захватчики уничтожили Минск на 80%. Но архивные материалы свидетельствуют, что самая старая часть Минска сохранилась: почти вся застройка Верхнего города, сегодняшние улицы Интернациональная и Революционная, Зыбицкая, Немига, Раковское и Троицкое предместья. Больше всего пострадала жилая застройка улиц Советской ( нынешний проспект Независимости – прим. KYKY), кварталы улицы Козьмодемьяновской, и практически полностью уничтожена застройка минского замчища.

Восстановление городов после войны: разные подходы

Варшава

После окончания войны была создана специальная комиссия – Biuro Odbudowy Stolicy. Туда вошли около 1200 разных специалистов: инженеры, архитекторы, историки, которые решали, что делать с Варшавой. В первую очередь перед реконструкцией построили туннель для трамваев, чтобы вывести из центра транспорт. Исторический центр, который мы видим сегодня – своеобразный компромисс новой советской власти и гордых, самодостаточных поляков. Советы дали добро на восстановление центра, откуда начинался город – Старо Мясте – и нескольких прилегающих улиц. Не очень понятно, на какой период истории Варшавы была рассчитана реконструкция: до войны она выглядела немного иначе. Некоторые здания восстанавливали в таком виде, как они выглядели в XIX веке, некоторые – как в XX, а какие-то – как в XV.

На улице Новый Свят нельзя было строить здания выше двух этажей, поэтому она выглядит не так, как до войны. Получился собирательный образ самой старой части Варшавы. Однако это была научно-обоснованная реконструкция: все здания стоят на прежних местах. В предвоенное время здесь действовал Варшавский политехнический университет, где была профессура европейского уровня. Студенты-архитекторы провели полную фотофиксацию исторического центра. И во время оккупации люди понимали, чем могут закончиться бомбежки, поэтому нарушали комендантский час, чтобы обмерять здания. Когда горожане узнали, что Варшавский замок заминирован, они залазили внутрь и уносили всё, что не успели вынести немцы: предметы интерьера, лепнину, обои. Не для себя – для науки. Поэтому на руках сохранилось очень много материала для реконструкции. Может быть, где-то отличается этажность, где-то не достроили – нельзя сказать точно.

В любых городах имеют ценность улицы: их ширина, длина, направление. Что показывает структуру исторических городов? Планировочная структура и сетка улиц, которые шли в XX веке так же, как в XV. Планировочная структура Варшавы и исторический масштаб застройки сохранены: это Stare Miasto, Краковское предместье, улицы Мёдова, Новый свят и перпендикулярные ей.

Старый город с другой стороны Вислы выглядит так же, как несколько столетий назад. И методологически реконструкция была проведена правильно: уже существовали нормы по охране наследия и реконструкции.

Вторая часть архитекторов занималась строительством новой социалистической Варшавы, где о сохранении исторического наследия речи не шло. Строили город, который соответствовал бы новым архитектурным и идеологическим тенденциям. Улицы Маршалковская, Иерусалимские аллеи – это новые, по-живому прорезанные улицы, где была снесена историческая застройка. Дворец культуры и науки, символизирующий новую эпоху в истории Польши, также был построен на месте четырёх кварталов исторической застройки.

Минск

В сентябре 1944 года была создана специальная комиссия Комитета по делам архитектуры в составе действительных членов Академии архитектуры СССР. Они решали, что будет с разрушенным Минском. Но речи о выявлении облика довоенного Минска и воссоздании исторической застройки не шло. После 30-х уже не осталось костяка местной профессуры и интеллигенции, как в Польше, которая могла бы влиять на принятие решений. Господствовало новое понимание действительности: улицы должны быть широкими, все должны жить во дворцах и строить светлое будущее. Дореволюционный Минск никак не вписывался в эту концепцию. Поэтому после войны главным стилем стал сталинский ампир – на самом деле, чистой воды неоклассицизм. Архитекторы-неоклассицисты не видели ценности в дореволюционной застройке Минска.

В 1945 году был разработан генплан Минска. Почему советский Минск такой, какой есть сейчас? Это первый крупный город от капиталистической Европы на территории Советского Союза перед Москвой, своеобразные «парадные ворота». Нужно было показать всю помпезность и идеологическую направленность – эту концепцию хорошо описал Артур Клинов в книге «Горад СОНца». Получился замечательный неоклассиеский ансамбль застройки проспекта, выдержанный в единой стилистике и концепции идеального советского города. Но для этого уничтожили застройку Захарьевской XIX-XX веков. А вот за проспектом и прилегающими кварталами планировочная структура сохранилась полностью.

Интересно, что Георгий Заборский немного иначе смотрит на этот вопрос: «То, что весь проспект построен «на костях старого Минска» – на 80% миф.

Часть проспекта – да, проложена прямо по раненым немцами и добитым советскими саперами домам. Но насколько большая часть и по насколько важным домам? По-разному. Октябрьская на месте прекрасного костела – правда. И еще несколько мест. А в основном – пустыри да избы… Является ли деревенская изба ценным историческим Минском? Будем ли мы ее восстанавливать на месте Проспекта? Так что сохранить сейчас лучшие ансамбли советской застройки – единственный путь получить году к 2070-му «исторический Минск». Это наша реальность, нам нужно научиться с ней жить».

Кроме того, оставался объём застройки исторического Минска, его самой старой части: замляные укрепления Минского замка, застройка Верхнего города и примыкающих к нему кварталов, Троицкое и Раковское предместья, Немига, Зыбицкая. Стоял комплекс зданий Доминиканского монастыря с костелом. Площадь Свободы была площадью, ограниченной застройкой с четырёх сторон. Многие историки и архитекторы сходятся во мнении, что самым страшным для Минска стала прокладка Парковой магистрали в начале 60-х, которая прошла прямо по центру замчища, и расширение улицы Немига. Был утрачен большой объем исторической застройки, уничтожена сетка исторических улиц. К тому же были проложены транзитные улицы прямо через исторический центр. Для сравнения: в Варшаве, чтобы пустить транспорт как раз в обход исторического центра, построили тоннель и провели несколько улиц.

Интерес к исторической застройке появился только в 80-х. Появились научные работы, стали проводиться натурные исследования, в том числе археологические раскопки. Впервые в публикациях стали осуждать уничтожение исторической застройки. Разработали даже проекты реставрации и реконструкции многих объектов, на некоторых провели реставрационные работы. Но тогда уже существовала градостроительная ситуация, которую мы имеем сегодня. Исторический центр был разрезан двумя транзитными улицами на четыре части, утратился огромный массив исторической застройки. В 1992 году был принят Закон «Об охране историко-культурных ценностей». Теперь все здания исторического центра находятся под охраной государства.

В 2004 году президент подписан указ «О развитии исторического центра г. Минска». Была надежда, что разработают комплексный подход к решению проблем, в первую очередь транспортных, и будут собраны воедино четыре осколка исторического Минска. Но не получилось. Проект регенерации осуществили и отчитались, что закончили. На деле, просто освоили незастроенные земли в историческом центре. Не решили транспортную проблему – наоборот, построили торговые центры и офисы, которые притягивают дополнительный транспорт. Да, были идеи построить под площадью Свободы тоннель, но в современных условиях их трудно реализовать. И это не решило бы транспортную загрузку на перекрёстках Немига-Победителей и Ленина-Независимости. Можно с уверенностью сказать, что единого исторического ядра мы не получили.

Качество работ

Варшава

Реконструкция Варшавы проводилась на 50 лет раньше, чем в Минске. В то время были живы ремесленнические традиции: люди умели выкладывать своды, арки, тянуть карнизы и делать это из материалов, которые были до войны. Да, это новое строительство. Но это те самые здания, на том самом месте, в той самой форме, из традиционных материалов.

При реконструкции Варшавы считали, что строить нужно из старого материала. Уцелевший кирпич собирали по всей Варшаве и свозили со всей Польши. Было разобрано много зданий на бывших немецких территориях, которые отошли Польше после войны. Наверное, для поляков они тогда не несли такой ценности, а может, была обида за уничтоженную Варшаву. Так или иначе, в городе была проделана феноменальная работа. Думаю, что неспециалист, который не знает истории Варшавы и попал в Старе или Нове Място, не заметил бы разницы. В 1980 году исторический центр Варшавы был включён в список всемирного наследия ЮНЕСКО «как исключительный пример почти полного восстановления исторического периода между XIII—XX веками».

Минск

С 60-х годов у нас была эпоха индустриального строительства, когда начали возводить панельные дома. Ценным был объем строительства, а не его архитектурные качества. Было утрачено ремесло. Сегодня не все мастера смогли бы повторить технологию строительства того же XIX века. К чему это приводит? Зачастую искажается историческая форма и внешний вид зданий: это наклеенные пенопластовые карнизы, упрощённый и грубый декор. Так ведь дешевле, да и сделать сложнее не всегда могут. Яркий пример – дом на Революционной, 28. До начала реставрации фасад был подлинником середины XIX века. В итоге – весь аутентичный декор сбит, наклеен пенопластовый и в упрощённых формах. Оригинал подменили новоделом, причём низкого качества.

Варшаву иногда сравнивают с Диснейлендом, чтобы лишний раз подчеркнуть, что центр восстановлен после войны, что это новодел. Нет, Диснейленд – это новая застройка а-ля исторические домики в центре Минска у реки, которые находятся не на историческом месте, не в тех масштабах, и никогда так не выглядели: розовые, зелёные фасады.

И застройка улицы Зыбицкой не имеет ничего общего с исторической застройкой. Улица расширена в два раза – это уже фальшь и имитация.

В Минске ещё можно раскрыть исторический потенциал. Остались кварталы, которые могут передать исторический характер города. Не будет такого масштаба, как в Варшаве, но это будет «адметный» Минск со своим лицом. Но это всё возможно только при комплексном, научно обоснованном подходе – нельзя подштукатурить один фасад и ждать, что этим решатся все проблемы.

Что происходит сейчас в исторических центрах

Варшава

Георгий Заборский: Я очень давно был в Варшаве, лет десять назад, так что за актуальность своих слов не поручусь. К тому же, туристы и жители по-разному относятся к одному и тому же месту, и о том, что чувствуют жители, я, как турист и как архитектор, могу только фантазировать. Для меня в Старом Мясте потеряно самое важное свойство исторической среды – там не осталось следов того, как оно должно жить! Вообще, такие вещи нужно разрабатывать пару лет, а не в интервью ляпать. Но ладно, поиграем. Я бы, например, понизил на 10 лет арендную ставку – раз, разогнал бы полисменов (когда я был в Старом Мясте, они там присматривали, как сейчас, не знаю) – два. Варшава – это город крутейшего стрит-арта, но свободно рисовать на этих домах нереально. Так что получается, Старе място – это такой аквариум для туристов, а не часть Варшавы.

Нужно пустить туда все живые практики города, чтобы в одном доме был сквот, в другом – крутая современная фирма (и пусть они нарушат кусок историчности). Здесь пусть тусуются скейтеры, которые раскромсают «как бы историческую» брусчатку. А здесь будет банк, где будут в очереди стоять пенсионеры. И выглядеть это будет не так красиво, но – в таком месте будет интереснее пробыть долго, а не на часок заглянуть, потому что там жизнь!

В этом смысле даже наша Зыбицкая забавнее, потому что там напиваются вусмерть и блюют на тротуар – тупая жизнь, но настоящая.

К нашему разговору подключается культурный менеджер Надежда Илькевич: «На подходе к Старому мясту, на улице Новы свят, движуха есть. Новый свят похож на Зыбицкую: там 19 питейных заведений. Приходишь туда в пятницу вечером – кто-то уже блюёт, кого-то побили, с кем-то стоит шлюха. А в самом Старом мясте – да, такой аквариум.

Минск

Георгий Заборский продолжает: «Важный параметр, которым занимаются во всём мире – в любом историческом районе должны жить люди. На улице Раковской это есть – квартиры, офисы. В том же Верхнем городе никто не живёт – там бывают только посетители. А без жителей улетучивается комфорт. Одних мероприятий у Ратуши недостаточно для того, чтобы оживить Верхний город. Все эти крупные, организованные сверху или согласованные с администрацией фестивали – хорошее дело, но редкое и неполноценное: оно не учит горожанина быть горожанином, не делает его соавтором. Должно быть много мелких пространств, а не одна большая площадка. Должна быть возможность прийти и делать.

Офигенный пример, как оживился Верхний город – фестиваль архитектуры «Минск-2015». Союз архитекторов с подачи Андрея Коровянского решил выйти на улицу и сделал выставку, которая шла от Октябрськой и Ратуши до отеля «Монастырский», захватывала своими щупальцами все дворики Верхнего города. А во дворе отеля проходил молодёжный архитектурный форум. Там началась открытая дискуссия о генплане Минска – мог прийти любой минчанин и спросить у главного планировщика, что происходит, что снесут, а что оставят и почему. Интересно же! Молодые архитекторы проектировали на расставленных на улице столах и спрашивали мнение прохожих – можно было попробовать понять, что в головах у грядущего поколения. Единственный минус, просто огромная лажа – отсутствие пиара: все счастливые посетители попадали на фестиваль случайно!

Та же проблема у Троицкого предместья. Понятно, что недвижимость дорогая и всё разобрано, внутрь не залезешь. Значит, надо заняться дворами! В этом году была попытка расконсервировать Троицкое предместье: Союз дизайнеров и Андрей Коровянский решили провести фестиваль дизайна прямо на улицах Троицкого, и таким образом затащить туда людей не «потому что у нас тут милые домики», а потому что там кипит жизнь. Пока получилось слабенько, из всего фестиваля в Троицкое переехали только пять-десять объектов, и то на набережную, а не во дворы. Но это хорошее начало! Я бы развил эту историю, запихал бы туда штук 15 фестивалей. Я бы оборудовал все дворики, чтобы там можно было что-то делать. Начинать можно со всяких клевых архитектурных малых форм, на которых можно сидеть, валяться, читать. Вот есть там чайная – давайте превратим ее дворик в кусок японского ландшафта с павильоном для чайных церемоний! И обязательно должен появиться вай-фай. Зыбицкая – это постмодернистская игра: мы притворяемся, что строим исторический город, и прекрасно это осознаем, играем с ним. Получилось создать среду, которая нужна минчанам сейчас: многие любят это место и пользуются им. Чем плохо?

Вставленное в якобы историческое здание панорамное стекло для нормального молодого архитектора – хрень какая-то, пошлость! А меня забавляет.

Это ведь очень снобский подход – всегда требовать от архитектуры аутентичности, чистоты, строгости. А в городе живут разные люди, многие, я думаю, радуются такой игре. Я сам все время переключаюсь между радикалом-авангардистом (когда свое проектирую), и веселым парнем, которому в прикол все эти постмодернистские красоты. Надо же уметь улыбаться! К тому же, там есть маленькие дворики – по этому в Минске все соскучились. Важно: там можно пить. Это такой намеренно карнавальный кусок города. Я бы, правда, снизил пафос: карнавал – штука низовая, почти скабрезная. Поснимать с них эти строгие юбки и «мерседесы». Раз уж играешь в карнавал – пей с панкотой за одним столом, будет только веселее!»