София — украинка из Днепра. Сейчас она работает волонтером, помогает жителям Мариуполя — украинского города, который был окружен российскими войсками еще в первые дни войны. Историю самой Софии опубликовал у себя в инстаграме экс-паблишер «Медузы» Илья Красильщик. Украинка не только помогает людям с самого начала войны, но и, как говорит она сама, публикует истории выживших из Мариуполя. Мы собрали несколько таких записей из инстаграма Софии о том, что происходит в частично оккупированном городе — по словам людей, которым удалось выбраться (предупреждаем, что истории могут вас шокировать). 

История первая: «Около нас умер человек. Детям сказали, что он спит»

«Повсюду страшная вонь и антисанитария, потому что вокруг сотни разлагающихся тел. Время кажется бесконечным, когда ты прикрываешь рот своему ребенку, а ему страшно, но ты ничего не можешь сделать. Жутко и днем, и ночью. Мы научились плакать тихо, без звука, но все также содрогаемся от каждого выстрела или взрыва. 

В подвале мы прятались более 20 дней, около нас умер человек. Детям сказали, что он спит, но когда из трупа начала выделяться жидкость, мужчины все же вытянули тело на поверхность. Больше я их не видела. Хочу верить, что их эвакуировали. 

Дети постоянно видят разлагающиеся трупы людей, дышат трупным ядом — это реалии города в полной блокаде. Мёртвые повсюду, могилы повсюду…

Наши военные делают всё возможное. И невозможное тоже делают, но орков очень много. Орки переодевались в одежду умерших гражданских. Убивали и насиловали. Когда насиловали женщину, мы это слышали. Не было точно понятно, где, поскольку постоянно слышны взрывы, но крик раздавался невыносимый. Он до сих пор в моей памяти — кажется, с ним я и умру. Я себя обвиняю, что ничего не сделала, но что я могла… 

Самое страшное — это всё на виду у детей. Отбросы. Также они переодевались в форму наших военных и расстреливали людей, и машины и других военных. У нас была гречневая крупа, мы заливали её и ели. Ели корм для животных. Взрослые могли не есть по несколько дней, старались больше отдать детям и неважно чьим. 

Страшные дни моей жизни. Всё, что бабушка рассказывала о войне, оказалось правдой — но в десятки раз страшнее. Дети искалеченные и физически и морально. 

Эти ничтожества даже крестики срывали с убитых. Убивали всех, кого видели вокруг. Детей расстреляли в упор. Как такое возможно? Почему мир молчит и ничего не делает? Невыносимо жить. Я не могу спать. Я видела смерть собственными глазами». 

История вторая: «От страха не чувствовали боль»

«Мариуполь. Левый берег. Мы выехали в центр, потом взрыв…. Мы попали в больницу №3. Сначала, я думала что мы уже умерли, и не понимала что происходит. Осколочные ранения, нас всех прооперировали. Мужу досталось больше всех. Мы с детьми молились каждую минуту.

Очень страшно, что не от куда ждать помощи. Рядом с нами лежала женщина — после изнасилования. Люди рядом умирали — оперировать там уже нечем. Водку кто-то принес, ей дезинфицировали. Знаю, что некоторых зашивали обычными швейными нитками. Боль уже не чувствовали от страха. Страх и паника это самое ужасное. Теряешь контроль.

«Азов», конечно, делает нечеловеческие вещи. Они — наши ангелы-хранители. Нам помогли украинцы из ДНР, но потом у нас пропала связь. Надеюсь они в порядке.

Наши друзья и родные перестали выходить на связь, и мы ничего не можем… Нас вывезли волонтеры, мы целовали им руки — не понимаю, как они решились.

Кадыровцы нам пожелали счастливого пути, а когда мы отъехали метров на 300, начали нас обстреливать. Водитель несся как только мог. Люди держались друг за друга. Главное — мы выжили. С таким народом мы точно победим».

История третья: «Город пахнет смертью»

«То, что творится в Мариуполе, — это мясорубка. Геноцид. Они уничтожают нацию. Все черное. Город пахнет смертью. Возле моей дочки упал огромный осколок…То, что с ней обошлось, — это чудо, но не всем детям повезло». 

«Нас вывезли волонтеры. Каждый день, каждый час, каждую секунду бомбы и обстрелы. У моей свекрови проблемы с сердцем и мы боялись, что ее сердце не выдержит. Мы должны заботиться о своих детях, но что мы можем? Закрыть их собой? Но спасет ли это?! 

У ребёнка от страха начался энурез и сильное заикание. Недержание кала. У мужа было осколочное ранение, мы думаем — контузия.

Город разрушен, дома у нас больше нет. Кладбище в каждом дворе. Заворачивали мертвых в простыни и читали «Отче наш…».

Эти твари украли наши жизни».